Я уже собираюсь закрыть страницу и поискать в Англии статую в виде мальчика с часами, в надежде узнать, где она находится, как вдруг замечаю какое-то движение на черном фоне. Как будто сверчок плавает в чернилах. Но это не сверчок – на экране порхает нарисованная черная бабочка, точь-в-точь тот махаон из моего прошлого.

Я начинаю думать, что он имеет отношение ко всему – к детям, которых я видела под солнечными часами, и к проклятию, постигшему мою семью. Если бы я только могла припомнить о нем что-нибудь еще! Но воспоминания размыты и смутны, как будто я смотрю сквозь облака с головокружительной высоты.

Мой взгляд вновь привлекает движущаяся картинка на сайте. Она появляется на верху пустого черного пространства и ползет вниз. Когда бабочка преодолевает примерно четверть пути, за ней проявляется яркая синяя надпись.

«Найди сокровище».

Я читаю и перечитываю эти слова, пока глаза не начинает щипать. Поразительно. Элисон ведь сказала то же самое: «Маргаритки скрывают клад. Спрятанное сокровище».

Папа перекопал цветник много лет назад, когда Элисон впервые оказалась в лечебнице. Он уничтожил клумбы. Там ничего не может быть зарыто. Так что это значит?

На экране появляется следующая строчка. «Если хочешь спасти мать, используй ключ».

Я отскакиваю от компьютера. Сердце колотится, обтянутые перчатками ладони потеют. Мне ведь не мерещится?

Слова продолжают мерцать.

Каким образом кто-то может со мной общаться?

Откуда ему известно про Элисон и как он нашел меня?

Я обвожу взглядом пустой магазин.

Надо кому-то рассказать. Не папе, конечно, – он запишет меня на шоковую терапию, зуб даю. А Дженара решит, что это кто-то из моих школьных мучителей сыграл идиотскую шутку.

Но Джеб… Хотя в последнее время между нами повисло странное напряжение, я знаю, что он всегда будет на моей стороне. Я покажу ему сайт. Одна мысль о его ободряющей улыбке – улыбке, которая говорит, что он понимает меня, как никто, – придает мне сил.

Я слышу звонок и поднимаю голову. Передо мной стоит Таэлор. Я с трудом подавляю стон. Ее шикарные, до плеч, волосы отливают золотом на солнце. На сумочке, которую она держит в руках, сверкающими буквами написано «Шик, блеск, красота».

Я снова поворачиваюсь к компьютеру. Но на экране пусто, мерцает сообщение об ошибке.

– Привет, Алисса, – говорит Таэлор и перебирает украшения на стойке рядом с прилавком. – Продала сегодня что-нибудь?

Она держит в руке блестящую брошку из искусственного хрусталя в виде черепа со скрещенными костями.

– Тут есть хоть одна вещь, от которой не несет погребальным бюро?

Не обращая на нее внимания, я ищу URL. Снова появляется сообщение об ошибке.

Я дергаю мышкой. Если сайт пропал с концами, я никогда не сумею убедить Джеба, что мне не померещилось.

Таэлор неспешно подходит ближе. Одна из ручек дизайнерской сумочки соскальзывает с ее загорелого плеча.

– Хотя, наверное, не важно. Таких, как ты, не волнует, кто носил эти вещи. Даже если они взяты с мертвых.

Она ненадолго замолкает, чтобы посмотреть на какую-то блузку и поморщиться, а потом небрежно бросает сумочку на прилавок и упирается в край стола изящными руками. Некогда Таэлор была звездой теннисного корта, но ее отец ни разу не пришел не матч, и она бросила. Какая досада.

Благодаря десятисантиметровой платформе моих сапог наши глаза оказываются почти на одном уровне.

– Тебе что, не надо готовиться к выпускному? – спрашиваю я, надеясь, что Таэлор уйдет.

Глаза у нее делаются круглыми и невинными.

– Именно поэтому я здесь. Я зашла в соседний магазин, чтобы купить Джебу подарок на выпускной.