Помимо совершенно истеричного рёва, я слышал ещё и характерный треск и мне стало интересно, это трещали дубы, или медведь залезал на них и устрашения ради обламывал ветки. Вскоре сильно завоняло дохлятиной, я включил фонарь и понял, что это, наверное, были всё-таки дубы. Медведь вымахал ростом с хорошего мамонта явно был на меня очень зол, но нападать не спешил. Раззявив свою пасть так, что я с холма через его глотку не будь у него кишок увидел бы землю, усыпанную листвой и поросшую папоротниками. Пасть у него была такая громадная, что я, слегка пригнувшись, смог бы в неё войти. Из нутра медведя вырывалось такое зловоние, что я вскоре понял — это была химическая атака. Взяв в руки "Винторез", я выстрелил ему несколько раз в глотку, чтобы он захлопнул свою огромную, вонючую пасть и хоть немного помолчал.

Тем самым я добился того, чего собственно ждал. Медведь встал на задние лапы и пошел на меня, а я, взяв плазменный меч в правую руку, бросился вниз с холма. Главное было не упасть и не полететь кубарем и мне это удалось. Подбежав поближе, я перерубил медведю левую ногу и он шмякнулся набок. Раздался совсем уж чудовищный рёв, от которого я чуть было не оглох. Бросившись к медведю, я просто отрубил ему голову. В мои планы ведь не входило совершать всяческие героические благоглупости. Зачем, когда у меня имеется при себе огненный меч длиной побольше, чем шест для прыжков в высоту. В лесу сразу же завоняло палёной шерстью, а медвежий рёв мигом утих и злобный медведь, пару раз дёрнув уцелевшими лапами, благополучно помер, но лапы я ему всё же отрубил. Так, предосторожности ради.

Медведь лёг на землю очень удачно, набок и я, притащив несколько больших обрубков веток, сложил из них помост, и, вооружившись фальчионом, принялся брить его грудь невероятной ширины. Шерсть у него была длинная, жесткая, как стальная проволока, но не такая уж и вонючая. Дохлятиной у медведя несло из пасти, а он её наконец захлопнул. Поэтому никакого особенного дискомфорта при бритье медведя я не испытывал. Зато когда я побрил медвежью грудь, то мне стало ясно, почему именно каменное сердце нужно было вырывать руками. В грудине, на уровне сердца, ткани медвежьего тела сходились, образуя стык в форме буквы "Y" и я, вложив фальчион с включённым фонарём, решив не снимать перчаток, вонзил в грудь медведя пальцы. Ткани подались легко и вскоре я вытащил вытянутое, блестящее каменное сердечко длиной на треть меньше моей ладони.

Спрыгнув на землю, я направился к роднику, где у меня на всякий случай уже было подготовлено всё для того, чтобы отмыть магический артефакт. И на этот раз всего одна небольшая щепотка стирального порошка быстро сделало своё дело. Каменное сердце засверкало в лучах фонаря, словно чёрный бриллиант. Оно совершенно не воняло, да и от туши медведя перестало нести тухлятиной, но зато жуткая вонь исходила от моих сюрко, доспехов и прочей одежды. Налив из родника воды в большое, кожаное походное корыто, я разделся, искупался в ледяной воде сначала сам, а потом заложил в него своё вонючее обмундирование. Ночь была теплой и потому я, не одеваясь, спустился вниз и отрубил медведю все когти и четыре клыка длиной мне по локоть. Пригодятся. Когда я ещё найду второго такого.

На следующий день я до полудня занимался тем, что сооружал над поверженным мною в совершенно бесчестном бою медведем шатёр из толстых веток.