«В ней нет ничего привлекательного, — подумала падчерица. — Что нашел отец в этой женщине? Зачем он женился на ней?»

Диана увидела, что отец пожал Рафаэлу руку и направился к ним. Ей показалось, что у него блестят глаза. Девушка почувствовала в себе всплеск нежности. При взгляде на Лайонела в ней проснулось еще более сильное чувство.

Они сразу же отправились в путь на тридцати футовом отцовском шлюпе. За штурвалом стоял Дориан. Диана весело поздоровалась с ним и обняла его. Дамы устроились на мягкой скамье под тентом. Диана с беспокойством посмотрела на отца и Лайонела, которые прошли вперед и, сблизив головы, начали беседовать.

— Вы женились на моей дочери, — сказал Люсьен Саварол, внимательно разглядывая новоявленного зятя. Красавец! Но Люсьен знал, что не внешность является основным аргументом. Кажется, он умный и воспитанный. Слава Богу, не фат. А что касается его человеческих качеств, то Диана не уедет с острова Саварол до тех пор, пока Люсьен не убедится, что этот молодой человек достоин ее.

— Мне выпала такая честь, сэр. Я постараюсь сделать ее счастливой, сэр.

— Как я понял, вы родственник леди Крэнстон, Люции?

— Да. Она сказала, что мое генеалогическое древо каким-то образом пересекается с древом Дианы, сэр. Вы когда-нибудь встречались с Люцией?

— Нет. Разумеется, мы с ней переписываемся долгие годы, правда, нерегулярно. Когда я приезжал в Англию лет двенадцать назад, Люция была в своем поместье в Йоркшире. Если не ошибаюсь, это неподалеку от Эскрика, не так ли?

— Да. У меня там тоже есть поместье. Диана побывала в этих местах, и, как мне кажется, ей там понравилось.

Мужчины замолчали. В безмолвии были слышны лишь скрип весел, крики вездесущих чаек да шум волн за кормой шлюпа. — Если бы Лайонел прислушался повнимательнее, то услышал бы голоса женщин, но разобрать всех слов не смог бы. Ему стало интересно, нашла ли Диана общий язык с новыми родственницами.

Люсьен вновь заговорил, указывая куда-то вдаль по правому борту:

— Остров Саварол находится милях в двух отсюда к востоку. Это маленький остров, где, слава Богу, в избытке пресной воды и прекрасная почва для сахарного тростника. Мой дед изменил название острова, желая увековечить свое имя, как я понимаю. Раньше он назывался Бредфрут

. На этом острове мы, слава Богу, можем выращивать все необходимое.

— Вы очень любите Вест-Индию, — заметил Лайонел. Люсьен кивнул, затем после паузы продолжил:

— И моя дочь тоже. Я знаю, что вы унаследовали плантацию Менденхолла на Тортоле. Простите, что я не дал вам посмотреть ваши новые владения и сразу повез к себе. Дома у нас… сложности, и мое присутствие там необходимо. Но зато у вас будет возможность многое узнать о выращивании сахарного тростника и о жизни на плантациях, прежде чем вы поедете в «Менденхолл». И еще вы увидите дом Дианы.

— Мне казалось, что тростник срезали еще весной, — робко заметил Лайонел.

— Да, весна для нас — самое трудное время. Но здесь общество в прямом смысле слова очень тесное, поэтому всегда есть заботы и сложности. Посмотрите назад, на Тортолу, Лайонел.

Граф повернулся. Казалось, что поля сахарного тростника и хлопка сами заползли на крутые склоны гор. Это было величественное зрелище, и молодой человек тут же забыл о своем неблагоприятном впечатлении от Роуд-тауна. Ему подумалось, что Люсьен Саварол тоже не пришел бы в восторг от доков Лондона.

— Вы поженились в Лондоне? Капитан Кастьерс мне почти ничего не рассказал, — прибавил Саварол. — Поверьте мне, я настойчиво его расспрашивал.

Лайонел немного помолчал. Он понимал, что должен сказать правду.

— Вообще-то нет.