|
Кстати, у него отвратительные зубы. Я позаботился о том, чтобы у Бемиса не было возможности предупредить его о нашем приезде. Дом — настоящий свинарник. Надсмотрщика мы застали в постели с рабыней, девочкой, которой не больше тринадцати-четырнадцати лет. На плантации около девяноста рабов; живут они хуже животных. Везде зло: я видел следы кнута на спинах, в том числе на женских. Торренс, разумеется, не закрывал рта, уверяя меня, что здесь все станет намного лучше, как только я вступлю в права наследства, и так далее. Я не ударил его, хотя искушение было велико. Мне представляется, что Бемис и Торренс жили там в свое удовольствие до появления нового хозяина. Им не понравилось, что я приехал без предупреждения. Я еще не видел, чтобы Бемис так поджимал губы. Меня преследовало чувство, что если бы я не был женат, то сложил бы там голову.
— О нет, Лайонел! — Да, дорогая. Видишь ли, после моей смерти наследницей становишься ты, поэтому моя смерть не принесла бы им никакой выгоды. Прошлым вечером по дороге обратно Бемис не переставал извиняться. Я молчал, разыгрывая скучающего аристократа. Кажется, Бемис остался доволен. Более того, я думаю, Торренс считает, что я оставлю все как есть. Да, твой отец был прав, когда говорил, что управляющим и надсмотрщикам нужны хозяева, которые живут далеко и не интересуются ничем, кроме своей прибыли. — Что ты собираешься делать? Лайонел усмехнулся, наклонился и кончиками пальцев вытер сок манго с ее подбородка. — Пока не скажу, Диана. Мне нужно еще пару дней, чтобы все обдумать. — Он не упомянул, что его замысел может осуществиться только с согласия и одобрения ее отца. — Я же твоя жена! — Боже мой, конечно! — Он хитро улыбнулся Диане и положил руку на ее бедро. — Кажется, пора подойти к тебе, как к жене. Наверное, ты страшно скучала по моему мужскому телу? — Ха! — Но ее глаза уже опустились на нижнюю часть его тела. Диана протянула руку и коснулась его плоти. Он дернулся и напрягся. Она перевела взгляд на лицо мужа. Оно выражало удивление и… желание. — Ты такой странный на ощупь, Лайонел. Твердый и в то же время, кажется, мягкий, как бархат. — Ее пальцы обхватили его, и, к ее восторгу, он застонал. — Лайонел, — тихо сказала она, не сводя глаз с него и своих пальцев, — знаешь, как ты иногда меня любишь… — Не знаю. Как же? — Ты… Знаешь… Перестань дразниться! — Но мне именно так хочется любить тебя, и теперь я знаю, что ты можешь сказать об этом и не покраснеть. Она слегка покраснела. — А тебе будет тоже приятно, если я поцелую тебя там? — Диана, — проговорил он; его голос звучал глухо и горячо, — я с ума сойду от наслаждения. — Ах так! — удовлетворенно проговорила она. Лайонел видел, как она опустила голову, и почувствовал ее мягкие губы на своем животе. Диана опустила на него руку, заставляя лечь на спину. Когда ее губы слегка коснулись его мужской плоти, ему показалось, что он взорвется. У него перехватило дух. — Мне нравится твой вкус, — проговорила Диана, и Лайонел почувствовал на себе ее ласковое теплое дыхание. Это было слишком. — Я все делаю правильно, Лайонел? — Дорогая, если ты будешь продолжать в том же духе, то мы оба пожалеем об этом… Диана на мгновение подняла голову и усмехнулась. — Посмотрим, ладно? Ее лицо оказалось между его ног, ее волосы, теперь уже распущенные, закрывали его живот и бедра. Когда Лайонел уже не мог сдерживаться, он слегка потянул Диану за волосы, и она выпустила его. |
