— А что с ним не так?

— Мать накачивала его магией с рождения, по сути превратив в орудие для убийства сверхъестественных существ. Она однажды захватила контроль над ним. Мы думаем, что она сделает это снова.

— Ого, она, кажется, совсем безумная сучка.

— Ага, я зову её Злой Королевой.

Наоми рассмеялась.

— Логан тестирует себя. Мне стоит делать так же. Может, я сумею выяснить, что со мной происходит. Проблема в том, что я не знаю, как такое делается. То есть, вообще. Вероятно, я сломаю оборудование для тестирования.

— Как насчёт Райли?

— Он может сделать это без проблем, — согласилась Алекс. — Был бы он здесь. Но он не здесь. Он должен закончить обучение. Я хочу, чтобы у него была нормальная жизнь.

— Здесь нет больше никого, кто мог бы тебе помочь?

— Я не могу кому попало доверить свою кровь. Свой секрет.

— К сожалению, я не могу тебе помочь. Я не уделяла внимания урокам магической химии. Я была слишком занята флиртом со своим напарником по лабораторной. Или это был учитель? Уже не помню, — её взгляд сделался задумчивым. — Но я намекала на Логана. Кажется, он неплохо управляется с пробиркой.

— Как ты может заставить любое предложение звучать пошло?

Триумфальная улыбка скользнула по её губам.

— Практика. Много практики, — она взяла Алекс за руку. — Он не знает о твоём уникальном рождении, ведь так?

— Нет.

Ага, весёлый был бы разговор. «Эй, Логан, знаешь что? Я Драконорожденная. Я и моя сестра — две души, рождённые в одном теле, а затем наши родители магией разделили нас в два тела. Все секретно, разумеется, поскольку наше существование вне закона. Мы предположительно считаемся выродками. Магический Совет выдвинул награду за Драконорожденных магов. Наши головы стоят по два миллиона за каждую, а это отличная оплата даже для крутого ассасина вроде тебя. О, и во мне живёт драконица, с которой я время от времени разговариваю. Или иногда я просто говорю сама с собой. Потому что я чокнутая».

Её драконица хихикнула.

— Ты ему доверяешь? — спросила Наоми. Алекс едва услышала её из-за смешков в собственной голове.

— Он говорит мне, что ему нельзя доверять, потому что Конвикциониты могут найти способ вновь контролировать его, — вопреки этому, вопреки всем её внутренним бредням, застарелым страхам вследствие двадцати четырёх лет жизни, в течение которых она скрывалась от смертного приговора, с рождения висевшего над её головой — она действительно доверяла ему. — Да. Да, доверяю.

— Ты его любишь, — сказала Наоми.

— Ага, — призналась Алекс. — Это безумие?

— Нет, это не безумие, — она подмигнула. — Просто очень, очень очевидная штука.

— Ну, меня никогда ещё не обвиняли в деликатности.

— Скажи ему, что ты такое, — подтолкнула её Наоми с ободряющей улыбкой. — Для него это не будет иметь значения. Ему важна лишь ты. Но как только он узнает, он сможет помочь тебе выяснить, что происходит с твоей магией.

Алекс поколебалась. После стольких лет скрытия своей природы эту привычку нелегко было нарушить. Мысль о том, чтобы открыться людям, будила её страхи. Наоми осторожно наблюдала за ней. Она не могла чувствовать магию, но лучше любого другого читала язык тела.

— Я недавно говорила об этом же с Серой, — сказала она.