Да уж! — буркнул Хок.

— Внешний вид горничных также улучшился, — продолжал Отис. — На этот раз ее светлость в Йорк сопровождала миссис Дженкинс.

— Та-ак… а что еще было улучшено, позвольте спросить?

— Вам лучше обратиться за разъяснениями к миссис Дженкинс. Она в курсе всех нововведений внутри особняка, — ответил Отис с лицом непроницаемым, как у египетского сфинкса.

— Чтоб тебя разразило! — проворчал Хок себе под нос, покидая кухню.

— …новая посуда и, конечно, постельное белье. Вы ведь знаете, милорд, что большинство простыней буквально рассыпалось от ветхости, так что…

— Спасибо, миссис Дженкинс, — прервал Хок, конвульсивно стискивая челюсти.

Экономка осталась равнодушной к этой демонстрации недовольства. Чего ради? Было время, когда его светлость бегал по двору в коротких штанишках, и, сколько бы он ни старался, она хорошо знала, что он далеко не Синяя Борода.

— Милорд, ее светлость — весьма разумная и хозяйственная молодая леди. Она приняла близко к сердцу заботы Дес-боро-Холла. (Тон миссис Дженкинс явно намекал на то, что кое-кому давно пора было это сделать.) А как она добра и справедлива по отношению к прислуге! И это при том, что лень у нее не в чести…

Хок решил, что будет проще дать экономке высказаться. Дождавшись, когда она остановилась передохнуть и набрать побольше воздуха, он заговорил более мягко, хотя это и далось ему не без усилия.

— Спасибо, миссис Дженкинс. Теперь я вижу, что ее светлость… э-э… кладезь премудрости.

Его ирония прошла незамеченной. Миссис Дженкинс просияла от гордости за хозяйку и закивала строго причесанной седой головой. Хок не спешил отпускать ее, скользя рассеянным взглядом по гостиной и бессознательно ероша волосы.

— Что-нибудь еще, милорд?

— Нет-нет… впрочем, не знаете ли, где может быть ее светлость?

— На конюшне, где же еще! В это время дня она может быть только там. Я думаю, она слишком уж усердствует и совсем не бережет себя, но иначе дело не стронуть с мертвой точки. Шутка ли, отремонтировать конюшни, наладить работу племенного завода, осмотреть вместе с мистером Бел-висом каждую из скаковых лошадей, чтобы он мог поскорее начать тренировки…

— Что?! — вскричал Хок, обретая дар речи, временно утраченный.

— Ее светлость в конюшне с мистером Белвисом, — терпеливо, как маленькому ребенку, повторила экономка. — Она проводит там каждое утро, а порой и послеобеденные часы. Как я уже говорила, милорд, ее светлость — весьма разум…

— Разрази меня гром… — прошептал Хок, внезапно обессилев от самых ужасных предчувствий.

Что еще приготовила ему непредсказуемая шотландка-жена?

Он вдруг сорвался с места и выбежал из гостиной, оставив миссис Дженкинс с раскрытым на полуслове ртом. Вихрем промчавшись вниз по лестнице, он понесся к конюшням. С неба сыпалась неприятная изморось. «Фрэнсис совершенно не бережет себя», — вдруг подумал Хок, чувствуя себя полностью дезориентированным.

«Это я себя не берегу. У меня скоро начнется мозговая горячка! Она доведет меня рано или поздно!»

— Фрэнсис!

Два подростка, чистившие одно из стойл, разом пригнулись, словно над ними пронеслось пушечное ядро.

— Где ее светлость?

— Е-е-ее све-ветлость… — начал тот, что помоложе, высовываясь из-за дверцы.