Хок бросил вороватый взгляд на часы, стоявшие на каминной доске. Прошло не менее получаса. Пора было заканчивать разговор.

Граньон, любопытная душа, бросился навстречу, стоило Хоку появиться на пороге спальни.

— Ну, милорд, как дела?

Хок вздохнул. Он мог бы ответить, что Клер подходит ему как пятое колесо телеге, но, понимая, что это будет не совсем справедливо, смолчал. «Впрочем, разве на этом свете существует хоть какая-то справедливость?» — подумалось ему.

— Она мила и талантлива. Но до того управляема, что становится не по себе.

— Вот и славно, милорд!

— Она четверть часа рассказывала мне всю подноготную эллинских изваяний.

— Чтоб меня разразило!

— Вот именно! — вскричал Хок, теряя самообладание. — Налей-ка мне чего-нибудь покрепче, Граньон, иначе на встречу с Виолой у меня просто не хватит духу.

Проведя в обществе Виолы первые пять минут, он понял, что сестры вовсе не отличаются друг от друга как небо и земля. Младшая дочь графа Рутвена была восхитительно юной… и невероятно болтливой.

— Расскажите мне о Лондоне, милорд, — кокетливо и вместе с тем умоляюще попросила она. — Я умираю от желания обмениваться визитами с истинными представителями высшего общества.

— На мой взгляд, обмен визитами заключается в том, чтобы вместе изнывать от скуки.

Виола решила, что выбрала не самую удачную тему для беседы.

— Я считаю, что леди должна уделять своей фигуре достаточно времени. Танцы хорошо помогают поддерживать форму. Есть ли в Лондоне танцевальные залы?

Памятуя о разговоре с Клер, Хок приготовился отвечать на вопросы искренне.

— Разумеется, миледи, но я не очень люблю танцы.

— Как, даже этот новомодный немецкий танец, вальс? Как это возможно, милорд?

Что мог он сказать на это? Он чувствовал себя виноватым оттого, что не способен оправдать надежды этого очаровательного создания. Виола так старалась понравиться ему, но… она была почти ребенком, и он, пожалуй, чувствовал бы себя насильником, женившись на ней.

— Пожалуй, вальс мне нравится, — сказал он более мягко, — но широкая публика еще не приняла его. Вернее, этот танец не танцуют публично, в основном потому, что он не одобрен патронессой самого модного из ресторанов.

Видимо, ответ устроил Виолу, так как она ослепительно улыбнулась. Она часами тренировала лицевые мускулы и добилась заметного эффекта. По крайней мере Кенард, получив в свой адрес такую улыбку, начинал краснеть и заикаться.

Что касается Хока, то он сразу сообразил, что младшая леди Килбракен не слишком многое оставила на волю природы. Ее успехи в науке обольщения были пока еще невелики, но она не жалела усилий. Как-то сразу становилось ясно, что не пройдет и года, как она достигнет в этом искусстве сияющих высот, особенно если получит возможность регулярно практиковаться.

О чем же еще порасспросить эту юную плутовку? Беседа ведь только началась.

— Вы любите поэзию, Виола?

— Упаси Боже, нет! — воскликнула та с такой подкупающей искренностью, что Хок не удержался от улыбки. — Правда, Аделаида заставляла нас изучать некоторые поэмы, но я мало что из них помню.

— Фрэнсис занималась вместе с вами? — спросил он, хотя и очень в этом сомневался: кто мог заставить ее читать с таким слабым зрением?

Виола обольстительно улыбнулась и пожала красивыми плечами, думая о том, как поражен будет граф, если узнает, что ее сестра терпеть его не может.