— Вот ты где! Когда Тотл направлял меня сюда, он чуть было не свалился со ступенек. Опять пьян, подумать только… Знаешь что, Граньон? Я принял решение.

Камердинер внимательно взглянул в лицо хозяина. На нем застыло зловещее спокойствие.

— Кого бы я ни выбрал — Виолу или Клер, — жизнь моя изменится радикально, — продолжал Хок. — Жена будет целый день цепляться за мою руку, требовать внимания, цитировать стихи, рисовать, хихикать, флиртовать и прочая, и прочая…

— Это все так, милорд, — возразил Граньон, — но куда ж деваться? Клятва!

— …и поскольку женитьбы мне не избежать, я обвенчаюсь с леди Фрэнсис!

Граньон ахнул и уставился на Хока во все глаза.

— Мне пос-послышалось… леди Фрэнсис…

Они не могли заметить в одной из амбразур башни, немного ниже, внимательно прислушивающегося к их разговору Александра Килбракена. Тот поднимался в башню, чтобы пригласить Хока на беседу за стаканом бренди.

— Тебе не послышалось, добрый мой Граньон. Постараюсь убедить тебя (и себя заодно), что это наилучший выбор. Леди Фрэнсис некрасива, но это ее единственный недостаток. Представь себе, она терпеть не может об щество, не любит наносить визиты и не строит из себя пуп земли. Она с радостью оставит меня в покое, а слуги постепенно привыкнут к ужасным звукам, которые она издает, сидя за пианино.

— Все это так, милорд, но я все равно не понимаю, что к чему.

— Ну же, Граньон, пошевели мозгами! Я отвезу ее в Десбо-ро-Холл, подожду, пока она не забеременеет, а потом вернусь в Лондон. Таким образом, каждый будет доволен, особенно леди Фрэнсис. Разве не видно, что она останется старой девой, если я не женюсь на ней?

— Эк вы повернули! Вроде как ей же и оказываете услугу.

— Твой сарказм здесь совершенно неуместен. Взгляни на ситуацию беспристрастно, и ты поймешь, что мой выбор устроит всех.

Александр Килбракен едва успел прикрыть рот ладонью, чтобы не расхохотаться во весь голос. Если бы только бедный граф знал, до чего же он ошибается относительно Фрэнсис!

«Моя милая, ненаглядная, моя слишком умная дочка! На этот раз ты сама себя перехитрила. А что до тебя, английский голубок, ты и понятия не имеешь, как нелегко тебе будет вить свое гнездышко!»

— Все-таки мне жалко бедную леди Фрэнсис, — настаивал Граньон. — Мало того, что она некрасива, так тут еще вы…

— Уж не хочешь ли ты обвинить меня во всех смертных грехах, Граньон? Не забывай, что кашу заварил мой отец, а я только стараюсь расхлебать ее в меру своих сил. Ни для Виолы, ни для Клер из меня мужа не выйдет, даже если бы я лег костьми, выполняя все их прихоти. И потом, как бы я выкроил время для того, чтобы посещать Амалию? Да мне и за завтраком пришлось бы вести светскую беседу! А леди Фрэнсис будет совершенно счастлива в Йоркшире. Возможно, ей будет не хватать озера, но вереск так же буйно растет на тамошних пустошах. Она сможет вволю ездить верхом вдали от чужих глаз и даже читать слугам вслух Чосера в долгие зимние вечера. Словом, все то, что она делает здесь, она будет с таким же успехом делать и там.

Александр Килбракен на цыпочках удалился из башни и в задумчивости вернулся в свою комнату.

Он старался представить себе, чем обернется выбор, сделанный Хоком. Решение, которое тот только что принял, было предельно хладнокровным, но можно было не сомневаться, что рядом с Фрэнсис ему долго не продержаться. Она доведет его до белого каления, думал Александр Килбракен насмешливо. Такой острый язычок, как у нее, недолго удастся держать за зубами.