Куда же все-таки он пошел?

Дверь открылась, потом закрылась снова. Фрэнсис не открыла глаз.

Ты здесь, Фрэнсис?

Да.

А чего он ожидал? Что она спряталась в углу за шкафом? Что она выпрыгнула в окно и несется босиком по улице? Что она достала припрятанный пистолет и целится из него?

Несмотря на весь трагизм ситуации, ей вдруг представилось, как муж за ногу выволакивает ее из-под кровати.

Между тем Хок щедро покрыл свое орудие кремом и снова подошел к кровати. Ночная рубашка жены, конечно же, была натянута до самых пяток. Он сжал зубы и снова вздернул ее выше талии.

— А теперь расслабься, — прошептал он, осторожно раздвигая холодные ноги.

Удивительное дело: он был возбужден, хотя в постели лежала женщина, с которой он меньше всего жаждал заниматься любовью.

Фрэнсис почувствовала прикосновение горячего, слегка шершавого от волос бедра. Мужское тело. Голое мужское тело. Она зажмурилась бы сильнее, если бы это было возможно. Ладони, показавшиеся ей громадными, обхватили бедра и приподняли их.

— Расслабься, просто расслабься… — продолжал он шептать, словно повторяя странную языческую молитву.

Хоку никогда раньше не приходилось заниматься любовью в полной темноте, это оказалось сложным делом. Ориентироваться приходилось только на ощупь, к тому же Фрэнсис била дрожь. Наконец ему удалось проникнуть внутрь. Она вскрикнула, заставив его встревоженно замереть. Ей что же, уже больно?

— Все в порядке… все в порядке… я не буду спешить… Он двинулся вперед буквально по миллиметру, даже не погружаясь, а медленно втискиваясь. Внутри было невероятно узко… даже сладостно узко. Внезапно ему захотелось сделать сильный толчок и погрузиться полностью, но он удержался, вовремя напомнив себе, что имеет дело с девственницей. До сих пор ему не приходилось с этим сталкиваться, и слава Богу! Оказывается, в этом занятии мало приятного. Ко всему прочему она была настоящей леди и заслуживала самого мягкого обращения. Хорошо, что он догадался воспользоваться кремом. Благодаря этому ей не будет больно. Только бы выдержать все до конца. Настоящий джентльмен должен сдерживать себя. В постели с ним находится законная жена, а не какая-нибудь веселая девчонка, в которую можно войти с размаху… и как бы это было здорово!

Хок прикусил губу, призывая на помощь самообладание, и ему удалось вовремя остановиться. Медленно, приказывал он себе, ты будешь двигаться медленно, не делая никаких резких движений!

Фрэнсис вцепилась обеими руками в простыню, чувствуя на лбу и висках ледяную испарину. Она не чувствовала боли, только ужасающее распирание между ног. Ощущение постепенного заполнения и растягивания было едва выносимым. Он был внутри, вот кошмар-то! Потом последовал несильный, недовольно болезненный толчок. Она поняла, что вот-вот начнется настоящая боль.

Фрэнсис?

Что?

Ее голос звучал достаточно спокойно, даже отстраненно. Как бы потактичнее спросить, больно ей или нет? Интересно, очки до сих пор у нее на носу?

— Сейчас будет немного… э-э… неприятно. Это… э-э… такая пленка… словом, ее придется разорвать. Просто расслабься и…

— Нет, — перебила она громко и внятно. — Прекратите это и уходите.

— Это невозможно.

И, прежде чем она успела сказать еще что-то, он сделал резкий толчок, о котором мечтал с самого начала.

Боль была ужасающей, немыслимой! Фрэнсис закричала во весь голос и отчаянно забилась, пытаясь освободиться. Ему пришлось как следует придавить ее к постели, чтобы остаться внутри.

— Тише, тише… шептал он, прижимаясь щекой к мокрой от пота щеке, теперь лихорадочно горячей.