— Разве вы не поняли, что я очень рад вашему приезду, — возразил граф. — И я уверен, что Роз-Мари будет довольна.

Они дошли до конца коридора, и граф открыл дверь в большую комнату, которая, как показалось Мелите, была вся заставлена всевозможными дорогими игрушками. Здесь были куклы и плюшевые медведи, мячи, кубики и скакалки, искусно сделанный кукольный дом и, конечно же, лошадь-качалка. За столом сидела маленькая девочка, которую кормила темнокожая служанка. Взглянув на стоявших в дверях, она вскрикнула от радости:

— Папа! Папа!

Девочка вскочила со стула и бросилась к отцу. Он подхватил ее на руки, и она принялась целовать его так исступленно, как будто боялась, что никогда больше не увидит.

— Ты вернулся! — бормотала она между поцелуями. — Ты вернулся, папа!

— Да, я вернулся, — ответил граф, — и кое-кого привез специально для тебя, и я знаю, что этот «кто-то» тебе очень понравится.

Не выпуская из объятий отца, она посмотрела на Мелиту. Девочка оказалась очень хорошенькой шатенкой с карими глазами.

— Кто это? — спросила она.

— Это мадемуазель Крэнлей — она будет заниматься с тобой, Роз-Мари, и научит многим вещам, которые тебе следует знать.

— Это та самая гувернантка, о которой мне говорила кузина Жозефина?

— Да, это гувернантка, — подтвердил граф.

— Но кузина Жозефина сказала, что она будет старая и очень строгая и будет заставлять меня делать то, что мне не нравится.

— Скоро ты поймешь, что мадемуазель научит тебя многим интересным и новым вещам, о которых ты никогда и не слышала, — пообещал граф.

Мелита улыбнулась мрачно взиравшей на нее девочке. Граф, по-прежнему державший Роз-Мари на руках, переглянулся с негритянкой, поднявшейся из-за стола, где они с девочкой до этого пили чай.

— Как ты, Эжени? — спросил он.

— Хорошо, мастер, спасибо вам.

— Вот и славно! Я хочу, Эжени, чтобы ты помогла мадемуазель Крэнлей и все ей здесь показала.

— Я помогаю мадемуазель, — ответила Эжени и посмотрела на Мелиту.

— Большое вам спасибо, — сказала Мелита, — вы очень добры.

С этими словами она протянула негритянке руку. На секунду замерев от изумления, Эжени взяла руку Мелиты, одновременно сделав реверанс.

— Какая милая комната, — воскликнула девушка, — я никогда не видела столько игрушек!

— Ты привез мне подарок, папа? — спросила Роз-Мари.

— Сегодня — нет, — ответил граф, — а впрочем, привез, мы будем звать его «мадемуазель Крэнлей»!

— Это смешной подарок, — засмеялась Роз-Мари, — и очень большой!

— Ты скоро поймешь, что с ним не будет скучно, — добавил граф. — Мадемуазель умеет играть на фортепиано, и я совершенно уверен, хотя и не спрашивал об этом, что она прекрасно танцует.

— Я люблю танцевать, — заявила Роз-Мари, — но терпеть не могу упражнения. Они скучные, очень скучные!

В дальнем конце классной комнаты Мелита заметила фортепиано и направилась к инструменту, отметив про себя, что он, очевидно, сделан хорошим мастером.

— Когда мне было столько лет, сколько тебе сейчас, я тоже терпеть не могла упражнения, — сказала она, — но я постараюсь объяснить тебе, как их можно делать совсем по-другому.

Роз-Мари высвободилась из объятий отца и спустилась на пол.

— Как это — по-другому?

— В такт песенке.