На мгновение он оживился — работа явно доставляла ему удовольствие. Затем голос его снова стал тусклым.

— Совершенно неожиданно, когда ничто этого не предвещало, Сесиль умерла.

— Как это произошло? — спросила Мелита. Граф сел, обвил руками колени и устремил взгляд перед собой.

— Даже сейчас я едва могу в это поверить, — сказал он. — Я поехал в Сен-Пьер с партией сахара, которую продал в Голландию. Меня не было, наверное, дней десять. Вернувшись, я не застал Сесиль в живых, а доктора не могли объяснить мне, почему она умерла.

— Но объяснение… должно быть, — настаивала Мелита.

— Если оно и было, я его не получил, — ответил граф. — По словам Жозефины, Сесиль чувствовала недомогание, жаловалась на головную боль и рези в желудке. Но Жозефина решила, что это всего лишь простуда или легкое пищевое отравление, и не посылала за доктором, пока не стало уже слишком поздно.

— Как ужасно! — воскликнула Мелита.

— Да, я был тогда в шоковом состоянии, — сказал граф. — А после похорон Жозефина показала мне ее завещание.

Мелита, потрясенная, молчала — теперь вопросы уже были ни к чему.

— Когда мы поженились и месье Кальвер настоял, чтобы состояние Сесиль принадлежало только ей, мы оба написали завещания в пользу друг друга. Я оставлял все принадлежащее мне Сесиль и детям, которые появятся от нашего брака; она оставляла все свое состояние мне без всяких условий.

— И завещание было… изменено? — спросила Мелита, заранее зная ответ.

— Сесиль без моего ведома составила другое завещание, по которому все ее деньги переходили к Жозефине пожизненно.

Прежде чем закончить рассказ, граф снова тяжело вздохнул.

— Единственным выходом для меня было жениться на Жозефине — тогда деньги стали бы моими.

Мелита сдержала возглас, чуть не сорвавшийся с губ. Спустя мгновение она смогла только вымолвить:

— Завещание было… настоящим?

— Совершенно. Оно было составлено в присутствии священника, приходившего на плантацию читать мессу, и еще одного француза, бывшего проездом в наших местах.

— Мадам Буассе, должно быть… вынудила ее переписать завещание.

— Конечно, вынудила. — В голосе графа звучали резкие ноты. — Я же сказал вам, что она безраздельно владела Сесиль — ее умом и душой… И пока меня не было, смогла убедить мою жену подписать этот чудовищный документ, где нет ни одной фразы, которая могла бы прийти в голову Сесиль.

— Но вы же могли это доказать?

— Как? — в отчаянии спросил граф. — Вы думаете, я не советовался с юристами? Конечно же, я это сделал! Я говорил с лучшим адвокатом в Сен-Пьере. И вы знаете, что он мне сказал?

— Что же?

— Он француз. Он сказал: «Дорогой мальчик, вам надо жениться на кузине вашей покойной жены. Почему бы и нет? Все женщины в темноте одинаковы!»

Мелита сидела совершенно неподвижно.

— Мне очень жаль… больше, чем я могу выразить.

— Однако у меня нет оснований беспокоить вас своими проблемами.

Он обернулся к ней и добавил:

— Это неправда! Для этого есть все основания. Вы должны понять, почему я рассказал вам все. Почему я должен был рассказать! Но только Бог знает, что же мне теперь делать.

Граф, не в силах больше оставаться на месте, поднялся с пригорка, на котором они сидели все это время, и подошел к дереву. Теперь он стоял, опершись руками о ствол, будто нуждался в его поддержке.