— Вы чего тут орете? — зевая, полюбопытствовала взлохмаченная женщина, облокотившаяся на дверной косяк.

На ней был черный шифоновый пеньюар, отороченный гагачьим пухом.

— Ма-а-ма… — простонала Настя. — Ты выглядишь, как падшая женщина…

— Зато ты выглядишь, как монашка! — отрезала Анна. — И вообще, какого черта я должна выслушивать хамство от собственной дочери?!

— Да с того, что ты, моя мать, похожа на девочку по вызову!

И тут понеслось…

— Да вы все чего, охренели?! — заорала Саша.

— Ненавижу вас всех! — вопила Настя.

— Неблагодарные мерзавки! — кричала Аглая.

— Немедленно уезжаю из этого дома! — топала ногами Анна.

— Как вы все мне надоели! — в сердцах взывала Амалия.

Перепуганная Зинаида Максимовна переводила взгляд с одной женщины на другую, помешивая сахар в чашке, а когда наконец сообразила, что уже минут десять стучит по хрупкому фарфору, вынула серебряную ложечку, хотела положить на блюдце, но от растерянности промахнулась, и ложка со звоном упала на пол.

Пять женщин замолчали и обернулись к Зинаиде Максимовне.

— Ну, достаточно, — Амалия хлопнула в ладоши. — Зина, закрой рот. — Амалия подошла к домработнице, облокотилась на стол и улыбнулась. — Мы раз в неделю выпускаем пар — устраиваем безобразную сцену и говорим друг другу все гадости, которые накопились за семь дней. Когда делаешь это нарочно, то обижаться вроде как не на что. Понимаешь?

Зинаида Максимовна не понимала. Обижаться она привыкла основательно, глубоко, долго потом припоминала обидчику его недостойное поведение, а чтобы вот так нарочно ругаться… Это было выше ее разумения. Но так как в гостиной восстановилась дружелюбная атмосфера, Зинаида подняла ложку, которую у нее тут же выхватила Анна и швырнула в раковину. Промахнулась, ложка опять зазвенела по полу. Зина подвинула к себе остывший кофе, но Амалия тут же его вылила и скоро подала новый — горячий и терпкий, пахнущий орехами.

— Зин, в конце концов, давай я тебе подарю маску для волос и для лица! — Амалия стукнула чашкой о блюдце. — Сколько можно ходить как пудель?

— Зинаидочка Максимовна, ну, пожалуйста! — заканючила Аглая. — Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

— Да, Зинаида Максимовна, вы хотя бы попробуйте, — посоветовала Настя.

— Зинаида Максимовна, и ведь правда — у вас уже внук взрослый, самое время пожить для себя, — попыталась убедить ее Саша.

Потупив глаза, Зинаида согласилась принять крем. Амалия тут же вскочила и притащила из кладовой две баночки из толстого дымчатого стекла с фарфоровыми крышками и такую же бутылочку. На них были кремовые этикетки с золотым тиснением, где стояло имя Амалии — «Амалия Лемм» — и были описаны свойства каждого косметического средства.

Девушки покончили с кофе раньше всех и тут же куда-то исчезли — то ли пошли гулять, то ли отправились в Москву, по магазинам.

Зинаида Максимовна перемыла посуду, убрала со стола и забрала стирать шторы — тончайший шифон с набивным рисунком, доставшийся Амалии от матери.

Анна с Аглаей ушли на задний двор ловить последнее, все еще теплое сентябрьское солнышко, Амалия спустилась в подвал, а Зинаида, перед тем как выйти из дома, зачем-то перекрестилась и тяжело вздохнула.

Глава 2 Тот еще крем

Прежде чем вернуться домой, Зинаида Максимовна зашла в магазин, обсудила небывалый урожай яблок с продавщицей из хозяйственного, заглянула на рынок, где ничего не купила, и направилась к своему дому длинной дорогой — и все ради того, чтобы оттянуть момент, когда она попробует подаренную косметику.