— Я — жена самого Последнего Привратника! Узри величие!

Как и следовало ожидать, бедняга упал лицом на столешницу, а его сосед вскочил… и с размаху заехал чернолуннице в челюсть. Та, тряхнув чёрной косой, полетела вверх тормашками и сбила с ног официантку, которая как раз тащила нам горячее.

Толстушка упала, Эвелина пролетела дальше и исчезла где-то под нашей скамьёй.

Ни один мускул не дрогнул на моём лице… Бежать и заступаться за дебоширку? Нет уж, сама виновата.

Таверна быстро стала похожа на гудящий улей. Все вскочили со своих мест, стали пробираться к месту стычки.

Кто-то, естественно, кого-то задел, послышались ещё звонкие шлепки и ругань.

— Э, иди сюда!

— Я тебя!

Что такое барная драка, я в принципе знал. Поэтому понял, что надо выбираться поскорее.

Тем более, многие взгляды были направлены уже в мою сторону:

— Эй, этот чушка с ней был!

— Ну точно, смотри, сбежать хочет…

Эти пьяные крики предназначались уже мне. Я чуть присел, отскочив в сторону, и только тогда повернулся к вышибале.

Огненный кулак только чуть-чуть меня не достал, обдав лицо жаром, и бородач посунулся вслед за ударом. Мой нож как раз воткнулся ему под плечо…

Охранник закричал, я же добавил ногой в колено и рывком сложил ему руку, шлёпнув пылающей ладонью по его же лицу. Запах палёных волос ударил в нос, и я с рыком оттолкнул вышибалу.

— Я иду спасать ваши грешные души!!! — звонкий визг Эвелины раздался в таверне.

Перехватив нож, я мельком глянул, как очухавшаяся чернолунница поскакала по столам. В её руках уже свистел, раскручиваясь красно-синим веером, посох, и по залу послышались крики — оружие начало крушить челюсти всех, кто попадался Эвелине на пути.

Перепрыгнув поверженного охранника, я метнулся к двери, но тут же на меня налетела какая-то туша и снесла в сторону. Под нами разлетелся стол, и показалось, что это хрустнуло не дерево, а мои рёбра.

Вот только туша не ожидала, что у меня сработает защита артефакта. Хлопнула вспышка, и здоровяк перелетел через меня…

Несмотря на браслет, приложило меня здорово, но мне даже не дали помучиться от боли.

Сбоку мелькнула тень, я нутром почуял, как чей-то ботинок летит мне в рёбра. Рука автоматом подставила нож, всаживая его под колено…

— А-а-а, чухла драная!

На меня кинулись с другой стороны, я дёрнулся ужом, и чья-то нога вскользь прошлась мне по щеке. Перекатившись по обломкам стола, я юркнул под скамью.

Следом кто-то об неё споткнулся, перевалился… и захрипел, наткнувшись опять же на мой нож. Брызнула влага, и рукоять сразу стала скользкой.

Мне пришлось сделать ещё кувырок, чтобы наконец вскочить на ноги.

В таверне уже вовсю шла война. Где-то улюлюкала Эвелина, и с той стороны раздавались особо яростные крики. Кто с кем дрался, не разберёшь, но предельно ясно, что интерес к моей персоне всё ещё высок.

Поэтому беру разгон, прыжок на скамью, на стол… Ботинком по лицу какому-то пьянчуге, рывок на следующий стол.

Впереди маячит окно, и я, размашисто прыгая, скачу к нему по дубовым столам. Я едва успеваю поджать ноги, когда внизу метнулся грязный оборванец, пытаясь перехватить меня за коленки.

Из-за него я снова слетел вниз, сбив пару человек с ног. Нельзя оставаться на полу, поэтому сразу кувырок, всаживаю нож в ногу особо задиристому…

Твою псину, бедняга завопил и упрыгал куда-то с клинком.

На меня накинулись сразу трое. Пару ударов я пропускаю, но успеваю выбить одному глаз, другому рубануть по шее. Тело работает всё лучше и лучше, словно вытаскивает из разума мышечную память, вспоминает навыки.

Кулак летит мне в лицо, но с деревенским замахом, поэтому я легко отвожу чуть в сторону, сразу ныряю за спину.