Тем более, надо нырять, не дожидаясь, когда оракул предпримет «контроль разума». Я пытался честно это сделать, но, видимо, не мог усмотреть какой-то простейшей детали.

Там, в моём мире, я умел отвлекать вражеских солдат. Но это было совсем по-другому… Настраиваешься на тонкую частоту их мозга, и посылаешь небольшой импульс, имитирующий нейронную связь в нервных окончаниях.

Проще говоря, я создавал иллюзию зрительного или звукового сигнала, и солдат видел или слышал «что-то». Если сосредоточиться, можно было вообще оглушить его или ослепить галлюцинациями.

Но в мозги я точно не залезал… Не нырял внутрь.

Хотя-я-я… А кто сказал, что, если это работает в моём мире, не сработает в этом?

Как меня наставник учил тогда настраиваться на частоту? «Тим, ты должен стать частью противника. Для этого сначала посмотри его глазами…»

Конечно, это было образное выражение. Нужно было внушить себе, что ты видишь ту же картинку, что и твоя цель. Если это часовой на капитской базе, то представь дорогу, ведущую к блокпосту, свет фонарей сверху, темноту в поле впереди.

О, да, самовнушение — это всегда было моей сильной стороной. Я с улыбкой попробовал представить, что видит Альберт.

Та-а-ак… «Зал для тренировок, устланный циновками. Седой парнишка впереди. Тлеющий пирус на столбах. Я иду к парню, и каждый шаг отдаётся болью в суставах.»

Удар. Блок. Удар… Сухонький кулак старика крепко врезался мне в грудь, меня качнуло, но я вдруг уловил какой-то тёмный блеск, словно очертивший его глаза.

— Вот, — оракул заулыбался, — Вот оно… Я даже почуял твой взгляд, ты мне чуть в душу до младенчества не заглянул.

Я только хмыкнул:

— Пока что только в эту самую «точку сборки».

Но старик уже не слушал, прикрыв глаза и довольно растянув губы. Чему он там так улыбается?

Я поскрёб подбородок, пытаясь чётко повторить и проделать то, что сподвигло меня на успех. Главное, не терять зрительный контакт.

— Повторим, — устало сказал Альберт, открыв глаза.

— Повторим, — ответил я, снова занимаясь самовнушением.

Он даже не успел шагнуть ко мне, как я оказался внутри…

Василий, растрёпанный, с мокрым от пота лбом, стоял напротив и таращился со своей характерной полуулыбкой. Вот он выпрямился, оглядывая спортзал, потёр шрам на щеке

Я посмотрел на свои руки… Следы от кандалов были хорошо заметны над приспущенными рукавами.

Машинально моя рука потянулась пригладить бороду. Вау, как же я зарос-то… И как устал, пёс меня подери.

Хотелось лечь и поспать. Заснуть навечно, потому что ЭТУ усталость не снимешь ничем.

Оракул, точнее, его сознание кружило вокруг, внимательно наблюдая за мной. Эту самую «точку сборки» мне было намного легче увидеть, находясь в его сознании, поэтому я был готов, если что, вырваться из «петли».

И снова я услышал дыхание… Шум, словно гудит и потрескивает электрогенератор совсем рядом.

Пульсар!

Я закрутил головой, пытаясь увидеть. Потом от Альберта пришло чёткое осознание, что это невозможно. Я смогу только услышать или почувствовать.

Он был совсем рядом, вот, протяни только руку. Я и протянул…

Кожа не ощущала ничего, а вот голова чуть прояснилась, забегали искорки по чакрам, разгоняя потоки. Да, жжёный псарь, оракулы действительно хозяева этого мира, если их вертуны находятся везде и всегда рядом, снабжая энергией мысли.

Я рискнул, и бросил взгляд на чакры Альберта.

Твою же псину, этот оракул нашёл пятую чакру. Я чётко видел её тень в районе горла, где-то между ключиц…

Оракул только нашёл её, но не знал, что делать. Поэтому я сразу тренированным приёмом прогнал поток псионики через четыре чакры, а потом двинул выше, очищая её от «грязи».