|
— На войне вообще странно говорить о моральном праве. — Верно. О моральных правах говорит пропаганда. Однако ты должен понимать, что когда у Организации возникнет необходимость защищаться от твоих ребят, ей придется пустить в ход приобретенные знания. С техномагами все просто — вы никогда не будете делить одну сферу общественной жизни, у вас разные роли. А вот ОСН… — Не надо мне разжевывать очевидное. Я понял. Так что Один хочет от меня? Чтоб я напал на Круг? — Нет. Чтоб ты поддержал ОСН, когда Круг нападет на нас. — А Один будет ждать, пока на пего нападут? Или имеется в виду такое же «нападение», отражения которых вовсю практиковал СССР? — У Одина есть какие-то свои планы. Я допущена лишь к той их части, которая касается меня. Так что ответить па твой вопрос не смогла бы, даже если б захотела. — Еще один изящный способ указать мне, что я опять сую нос не в свое дело. — Пожалуй, да. Я ж не спрашиваю тебя, каковы твои планы. — Не спрашиваешь, однако ж, кажется, вполне в них посвящена, — со сдерживаемым гневом проговорил Хаген. — Это уже другой вопрос. — Хороши ж будут союзные отношения в ситуации шантажа, ты не находишь? — Не нахожу. От века союзники поддерживали друг друга не за красивые глаза, а потому что обеим сторонам это было выгодно или необходимо. И переставали поддерживать, как только ситуация менялась и выгодой или необходимостью больше не пахло. Блистательная антигитлеровская коалиция «кормила» СССР ресурсами отнюдь не потому, что Сталин был харизматичен, или же оттого, что у Гитлера противные усики и мерзкие повадки. Шантаж и выгода и тут имели место в полный рост. В противном случае страны благополучно занимались бы своими делами. Однако если нашу родную коммунистическую державу и пинали впоследствии от души, то отнюдь не в отместку за прежнюю вынужденную помощь. А совсем по другим причинам. — Ты намудрила… Проще говоря, Одину все равно, по каким причинам ему будут помогать и насколько негативным будет отношение к нему и его Организации. — Он пока еще не диктатор, и будет ли им — известно только Богу. Включайся в эту войну во имя собственных интересов, а также интересов своих людей, включайся. Если ты этого не сделаешь сейчас, твои шансы оказаться в числе побежденных резко возрастают. Счастливые случайности тоже надо ковать, сам понимаешь. Что же касается причин, по которым встанут под знамена ОСН… Тебе было бы принципиально, почему тебе оказывают всестороннюю помощь? — Разумеется. Хотелось бы точно знать, чем в будущем придется расплачиваться. — Твою позицию — будь уверен — Один примет во внимание. — Кайндел развела руками. - Жаль, что мы расстаемся не в дружеских отношениях. — С тобой мне нечего делить. — Ну и ладушки. Скажи своим людям, чтоб выпустили меня. А то если придется драться, это не понравится ни мне, ни им. Хаген усмехнулся. — Я был уверен, что уж ты-то их точно заметишь. — Спасибо за это «уж ты-то». И, отвернувшись, зашагала к выходу. Минивэн был припаркован под стеной дома номер двадцать один, а вот «фольксвагена» рядом не оказалось, хотя, казалось бы, Илья должен был подогнать его сюда же и ждать с остальными. Кайи-дел еще не успела подойти к машине, как водительская дверь приоткрылась и из-за нее выглянул Шреддер. Махнул ей рукой. — Иди сюда, — пригласил он. — Господи, ты-то откуда здесь? — изумилась девушка, подходя. — А где Репей? Эйв показался ей усталым и хмурым. Однако на ее вопрос отреагировал улыбкой и многозначительно показал на сиденье рядом с собой. |
