Пятнадцатый спутник теперь получил новое название — окрестил его лично Марк. Он приказал называть его Сибл, что по-французски означало «мишень». Выбран этот спутник был потому, что его плотность и положение на орбите соответствовали некоторым специфическим параметрам. Мысленному взгляду он представлялся бесформенным, персикового цвета пятном, окутанным плотной атмосферой, под которой расстилалась безжизненная ледяная поверхность. Примерно через два часа туша Диобсада закроет спутник для наблюда телей с Оканагона. Затмение будет продолжаться чуть больше четырех минут. За этот срок метаконцерт и должен был проделать свою работу.

— Поддельный маяк уже на орбите. — Марк перешел с ментальной на обычную речь. — Если все пройдет нормально, он сымитирует то, что должно остаться от Сибла после космической катастрофы. Этот планетоид должен удариться о поверхность Диобсада. Два астронома на Оканагоне — верные нам люди! — зафиксирует это необычное явление, бросятся к компьютерам, а те выдадут, что подобное прискорбное происшествие вполне могло произойти с Сиблом. Есть вопросы?

Наступила тишина, которую осмелился нарушить только Северин.

— Если эта штука сработает, сможем ли мы увидеть, как взорвется старый бедный Сибл? Все-таки не каждый день случаются космические катастрофы.

— Хорошо, — кивнул Марк, — так как я буду находиться в фокусе, то постараюсь обеспечить вам картинку в нужном диапазоне…

— Нет, уж лучше наблюдать все это в условных символах, — пробурчал Северин. Потом он добавил уже на мысленном коде: Возможно, это облегчит нашу вину.

Адриен вскинул руки:

— Ради Христа — о чем ты, Севи?

Его старший брат только грустно улыбнулся. Хироси Кодама нахмурился:

— Я бы предложил следующее: с этой минуты мы должны рассматривать все дальнейшие события только с точки зрения целесообразности — поможет то или иное действие делу освобождения человечества или нет. Все остальное должно быть отметено в сторону. Безжалостно!.. Всякие там чувства, сантименты, сожаления по поводу мировых катастроф.

— Хорошо сказано, — еще раз улыбнулся Северин.

— Ты можешь выйти из метаконцерта, если тебя что-то смущает, — предложил Марк. — Оливия Уили готова тебя заменить…

— Нет, я уж как-нибудь сам справлюсь с этим грузом. А Бог поможет мне, когда от этого ледяного мира полетят ошметья. — Северин повернулся и строевым шагом направился к своему церебральному генератору.

Марк посмотрел ему вслед и скомандовал:

— По машинам!

Вначале появились два созвездия.

Большее представляло из себя подобие пчелиного роя и состояло из полутора тысяч и еще пятидесяти искрящихся объектов. В рое преобладал зеленый цвет самых различных оттенков, звездочки к тому же разнились и по величине, и по яркости свечения. Издалека донеслась странная, жутковатая мелодия — скорее жужжание мириад гулких настырных насе комых.

Меньшее собрание звезд казалось более организованным и представляло собой меняющее плоскость обзора кольцо из девяти отчетливо очерченных светящихся пятен. В центре кольца на глазах набухала новая, истекающая светом структура.

Мишень еще не появилась в поле зрения, которое представляло собой темный экран, расцвеченный двумя скоплениями звезд и помеченное набором метапсихических символов, расположенных в определенном порядке. Все это напоминало экран дисплея, разлинованного различными диаграммами, окнами, в которых мелькали цифры, набором количественных показателей…

Наконец Дирижер приступил к организации метаконцерта. Его песня сначала была едва слышна — такой заунывный, перебирающий три ноты басок.