— Они все здесь погибнут, — сказал Обакс Закайо.

— Да, верно.

— И что же нам делать?

— Пусть умирают! — огрызнулся Хатхор Маат.

Улица буквально звенела от криков.

Мужья прикрывали собой жен, матери — детей. Упав на землю, люди пытались куда-то отползти, найти укрытие на почти ровном проспекте. Кто-то бросился бежать, но пули и клинки сражали всех. На скользкой от крови мостовой в неловких позах лежали тела. Сыны Шайтана безжалостно убивали и старых, и молодых, и сильных, и слабых.

Первыми выстрелами Ариман разнес в клочья культи-ста, что держал оружие с длинным перфорированным стволом. До этого мужчина скосил беспорядочными огнем не меньше дюжины беженцев, сопровождая каждое нажатие спуска языческим катехизисом. Взрывы масс-реактивных снарядов разбросали куски его тела по сторонам.

Второй очередью Азек уложил еще троих врагов — над улицей взмыл фонтан из ошметков требухи и осколков костей. Оглушительный грохот болтера заглушил все прочие звуки, и каждый человек в толпе повернулся к легионеру.

Убийцы в золотых рясах обратили оружие против космодесантников. Пули высекали искры из силовых доспехов, но им не хватало начальной скорости, чтобы пробить броню, и они лишь царапали краску.

Новая детонация болт-снаряда, и очередного стрелка разорвало в клочья. Ариман видел, что кровожадных культистов окружают яркие, изменчивые ореолы фанатичной веры. В такой ситуации провидческий дар был надежнее меток наведения на визоре шлема, и Азек безошибочно выбирал цели.

Он еще дважды нажал на спуск, еще двое нападавших умерли.

Форрикс шел справа от Аримана, не отставая ни на шаг. Стрелял он через идеально равные промежутки, в ритме ковочного молота, укладывая каждым снарядом по врагу. Легионеры — пара великанов с оружием, изрыгающим огонь, — медленно двигались через толчею вопящих беженцев.

Культист в жуткой окровавленной маске приподнялся с земли, встав на колени. Он был страшно изуродован: осколок болта вырвал ему большую часть правого бока. Что-то крикнув, убийца выпустил в космодесантников поток пуль крупного калибра. Все они вспыхнули и расплавились за мгновение до того, как попасть в цель, — Азек прикрыл себя и Форрикса слоем перегретого воздуха.

Послав вперед свою мыслеформу Пиррида, псайкер отбросил врага. Золотые одеяния культиста загорелись, крики оборвались; свирепое пламя выжгло кислород из легких и пожрало плоть с быстротой фосфекса.

Ариман ощутил всплеск удивления Кидомора, но тут же резко обернулся: его чутье Корвида уловило нечеткий образ памятника, с которого пророк запугивал беженцев.

«Вот они!»

Двое мужчин в масках и золотых рясах, уже снарядившие к выстрелу стандартную ракетную установку Имперской Армии. Азек выкрикнул предупреждение в тот же миг, как стрелок нажал на спуск.

Ракета устремилась к Форриксу.

Заметив ее, Железный Воин подобрался, вызывающе взревел и приготовился к удару.

Боеголовка врезалась точно в центр его наплечника и сдетонировала, заставив все вокруг содрогнуться. Псайкер окружил товарища кин-сферой; Кидомор скрылся за вихрем острых, как бритва, осколков, но ни один из них не преодолел созданный Ариманом пси-барьер.

Культисты перезаряжали оружие с проворством, говорившим об их военной подготовке, однако лучший момент для выстрела они уже использовали. Азек втолкнул свой разум на восьмое Исчисление, самое воинственное из знакомых его братству, и влил силу варпа в смертные тела врагов.

Убийцы завопили, пытаясь содрать плоть со скелетов. Из каждой поры на их коже хлестала перегретая кровь, ставшая отвратительным красным паром. Кожа текла, как расплавленный воск; кости изгибались и трескались.

Ариман позволил энергии Великого Океана истечь наружу и выдохнул, предоставив своему боевому чутью отыскивать новые угрозы.