Кивнув, легионер взмахом руки смел с гололита каркасные схемы трансорбитальных челноков. Вместо них он снова вызвал судовые реестры и выделил гаптическими жестами данные о вместимости каждого корабля.

— На каждый гражданский космолет во флотах Четвертого и Пятнадцатого мы сможем посадить от сорока до шестидесяти тысяч беженцев. Всего таких транспортов у нас тридцать один, а значит, мы теоретически готовы принять полтора миллиона пассажиров.

— Я умею считать, — сказал Пертурабо. — К чему ты клонишь?

— Даже после всех катаклизмов население Моргенштерна, согласно недавним подсчетам, несколько превышает два миллиона, — пояснил библиарий. — Как бы строго мы ни экономили припасы, место и время, нам не удастся спасти всех жителей планеты.

— Мне хорошо это известно, Атхарва, — заявил олимпиец. — Но, к сожалению, не каждый доберется до орбиты. Уже случались мятежи, акты неповиновения властям — кое-кто просто не хочет улетать.

— Значит, погибнет великое множество людей, — подытожил легионер Тысячи Сынов.

— Что бы мы ни делали, все равно умрет куча народу, — вставил Харкор. — Невозможно организовать эвакуацию целого мира так, чтобы все прошло без жертв.

— Но почему местные отказываются покидать обреченную планету? — спросил Т’Кар. — Нелепость какая-то.

— Согласно докладам Хатхора Маата и других воинов, в отдельных случаях люди не желали уходить даже перед лицом неизбежной гибели, — произнес Магнус. — Я согласен, весьма досадно, что население не прислушивается к разумным, здравым аргументам.

— Империуму будет лучше без таких глупцов, — заметил Фозис. — Зачем нам тратить время и силы, стараясь помочь тем, кто не хочет помогать себе сам?

Пертурабо наклонился вперед, опершись на стол, и Т’Кар вздрогнул под его жестким взглядом. Железный Владыка неторопливо заговорил, как учитель, разочарованный в ученике:

— По той же причине, по какой я не позволю ребенку собирать цветы на краю утеса, какими бы прекрасными они ни были. По той же причине, по какой я не разрешу тебе бродить по минным полям перед этой крепостью, пока ты не возьмешь карту Четвертого легиона и не научишься читать ее. Мы должны отвергать незрелые мысли вроде твоих и делать то, что следует. Теперь ты понял, почему мы обязаны спасти как можно больше жителей Моргенштерна?

— Да, владыка Пертурабо, — ответил Фозис. — Спасибо, что указали на мои заблуждения. Я в долгу перед вами.

Атхарва скрыл удивление. Т’Кар, искушенный ученый, редко признавал, что нуждается в чужих советах. Даже сейчас, после выговора от примарха, его аура слегка светилась от заносчивости.

— Фозис Т’Кар лучше всего оперирует абсолютными понятиями, — широко ухмыльнулся Магнус. — Истина и ложь, верное и ошибочное. Он превосходно разбирается в эмпирических формулах, но никогда не станет гением полемики или нравственной философии.

— Возможно. Но он не первый, кто высказывает такие соображения, — сказал Пертурабо. — Я не дам оснований для разговоров о том, что мы бросили невинных на смерть, хотя имели шанс их вывезти. Нам с тобой нужно работать вместе, брат. Я хочу, чтобы все твои легионеры занимались эвакуацией населения, а не охотились за реликвиями и не копались в пыли.

— Твой график не пострадает, если я выделю одно отделение для раскрытия тайн планеты. Возможно, ее секреты настолько драгоценны, что ими просто нельзя пренебречь, — возразил Магнус.

— Ты действительно предполагаешь, что под Жаррукином зарыты какие-то древние архивы с информацией о том, как Моргенштерн невредимым пережил Долгую Ночь?

— Я уверен в этом.