— Даже в смертный час?

— Особенно… тогда. — Выгнув шею, Форрикс посмотрел в небо. — К тому же ты зря… потратишь… свои силы.

Как только Азек поднял голову, плывущие над ним облака пороховых газов разошлись под напором стремительных гравиволн, обнажив израненное брюхо «Люкс ферем». Приближаясь к земле, супертранспорт, подобно туче, сыпал дождем из рваных кусков металла.

Ариман ощутил мерзкое чувство беспомощности.

— Так вот что я видел, — произнес он. — Вот как все закончится.

— В огне… и крови, — добавил Кидомор. — Как… и положено… воинам… вроде нас.

Калэне оставалось существовать несколько минут.

Стоя на парапете высочайшего бастиона Шарей-Мавет, Пертурабо и офицеры его штаба беспомощно наблюдали за падением «Люкс ферем». Примарх так крепко сжимал ограду, что камень крошился под пальцами.

До этого Имперцы с ужасом смотрели, как зенитные снаряды решетят низ фюзеляжа судна, и в бессильной ярости следили за целой эскадрильей «Громов», сбивавших гравибуксиры.

Потом эти же самолеты уничтожили друг друга в необъяснимом приступе самоистребления. Воины предполагали, что среди изменников возник раскол, но Пертурабо, один из всех, видел тончайший ореол бестелесной фигуры, мелькавшей между машин перед каждым взрывом.

Он нашел единственное объяснение.

— Это дело рук Тысячи Сынов, — прошептал олимпиец.

— Мой господин, нападение устроил Пятнадцатый? — поразился Барбан Фальк.

— Нет же, они пытаются остановить его.

— То, что сейчас произойдет, не остановить никому.

Понимая, что Фальк совершенно прав, Пертурабо не стал отвечать.

Тысячи объятых паникой беженцев удирали по улицам Калэны. Другие замерли от страха и как зачарованные смотрели на свою погибель, падающую с небес. Но ни первым, ни вторым не суждено было спастись от взрыва при падении звездолета. Ветра, дующие с океана, доносили в крепость испуганные вопли.

«Люкс ферем» дрожал, подобно раненому зверю, — капитан корабля безуспешно пытался сохранить высоту. От израненных бортов судна отваливались блестящие обломки.

— Давай, давай, — требовал Харкор, неотрывно глядя на космолет и стуча кулаком по парапету. — Борись, чтоб тебя! Держи его в воздухе!

Барбан Фальк покачал головой.

— Невыполнимая задача, Харкор. Корабль рухнет, и все в столице умрут. Сыны Шайтана обстоятельно подошли к предательству.

— Вероломные трусы! Их измена обернется десятками тысяч жертв!

При этих словах кузнеца войны Пертурабо захлестнула волна жаркого гнева, первобытной ярости и жажды воздать сполна авторам этого жуткого преступления.

— Это последний из их грехов, — заговорил примарх. — Они нарушили обет верности Императору. Такая заветная клятва дается лишь однажды, и преступившим ее не может быть прощения. Наказанием для них станет самая мучительная смерть.

Пертурабо отвел взгляд от обреченного космолета; его неумолимо притягивали истерзанные небеса. В верхних слоях атмосферы бушевали многоцветные магнабури, что разили поверхность планеты копьями молний и озаряли электрическим блеском линию горизонта.

Но даже сквозь кошмарные шквалы примарх — и только он — видел среди звезд далекий вихрь неестественных энергий, подобный водовороту в неподвижном океане. С тех пор как Пертурабо впервые узрел аномалию, взбираясь по мокрым от дождя утесам Лохоса, она неизменно смотрела на него глазом терпеливого охотника.