Предвидение Корвидов показало Ариману расколотый Моргенштерн — разбитое ядро мира, лишенного атмосферы, и пустоту, что отзывалась протестующими криками его обитателей.

Азек резко повернул голову, ощутив приближение чего-то невероятного, сияющего ярче тысячи звезд — психического огня, способного выжечь целую планету и сотворить чудеса из ее пепла.

Он явился, подобно фениксу из мифов.

Десантный корабль, пылающий от носа до кормы.

На передней штурмовой аппарели «Грозовой птицы» возвышался мессия из алого пламени, одноглазый гигант непредставимой силы и бесконечного величия.

+Отец.+

Невероятно длинная туша умирающего стального левиафана закрыла небо до самого горизонта. Колосс опускался, будто молот богов, готовый беспощадно сокрушить землю. Чадящий металл и вопящие тела сыпались из его пробитых трюмов. Люди прыгали навстречу смерти, не желая сгорать заживо в неистовых пожарах внутри брюха звездолета.

Магнус был переполнен энергией: сейсмическая мощь, вытянутая из недр мира, по-прежнему ярилась у него в груди. Он уже не думал о ритуалах рассеивания, о постепенной пси-декомпрессии. Примарх нашел этой силе идеальное применение.

Рядом с ним на штурмовой аппарели горящего корабля стоял Фозис Т’кар, аура которого пылала радостным возбуждением и страхом.

«План сработает? Или мое высокомерие обрекло нас на гибель?»

— А у вас точно получится, мой господин? — спросил Т’Кар в тон мыслям отца.

— Честно говоря, не знаю, — ответил Магнус, последовательно двигаясь через все Исчисления, чтобы подготовиться к невозможному делу. — Но я не могу бросить на верную смерть десятки тысяч людей в Калэне и на борту «Люкс ферем».

Фозис кивнул, соглашаясь с решением.

— Если так, чем я могу помочь?

— Ты уже помогаешь.

Скарабей на груди Т’Кара, выточенный из куска хрустальной стены Отражающих пещер под Тизкой, соединял его с генетическим прародителем. Благодаря таким пси-резонансным украшениям примарх коснулся души каждого из сыновей.

Магнус почувствовал то же, что и они, взвалил на себя груз их эмоций.

Принял их пылкое возмущение потерями на Моргенштерне, разделил с ними неутолимую жажду новых знаний.

Но в первую очередь примарх вобрал их глубокое желание раскрыть свою истинную суть. Дар воинов был для них естественным, как дыхание, и прятать его от братских легионов значило держать под замком частицу души.

Один из сыновей, как ощутил Циклоп, почти неосознанно боялся, что примарх ведет их во тьму, из которой не вернется никто. Разумеется, Магнус знал, кто испытывает этот страх. Еще при первой встрече с ним на Просперо, когда легионер пробовал скрыть свои муки, Циклоп понял, что в будущем их пути разойдутся.

Настолько близкая связь между Магнусом и его сыновьями исключала возможность сохранить тайны, утаить желания или скрыть правду.

Эта власть опьяняла примарха.

Да и кто отказался бы от дара всеведения?

Сила и любовь сыновей втекали в него по тысяче каналов, наполняя энергией Великого Океана. Магнус принимал и изменял ее, обретая мощь, какой прежде не владел никто.

Рисковал ли Император зачерпывать столько силы? Не исключено, но Он редко говорил о пределах Своих возможностей. Неужели Магнус первым из братьев превзошел отца?

Циклоп попытался списать эту мысль на приступ высокомерия, но она засела в его сердце, подобно шипу. Да и кто бы попрекнул его? Какой сын не мечтает добиться большего, чем его родитель?

«Грозовая птица» врезалась в площадку и заскакала вперед, словно камешек по воде. Из пробитых топливных баков хлынули струи прометия; они мгновенно вспыхнули, коснувшись горящих крыльев.

На секунду взмыв в воздух, десантный корабль рухнул на брюхо и сломал хребет.