“Старейшины народа отвечали Ною (когда он им проповедовал единого Бога): “Ты такой же человек, как мы; подлая чернь последовала за тобою без рассуждения. У тебя нет никаких заслуг, которые возвышали бы тебя над нами. Мы считаем тебя обманщиком” (Сура XI, 29).

Непримиримые противники Мухаммеда ставили ему в укор даже то, что он проповедовал на общепонятном арабском языке. В своем кратком ответе Мухаммед удачно характеризует подобные возражения: “Если бы мы изложили Коран на языке неведомом, они закричали бы: “почему он не изложен ясно” (Сура XLI, 44).

“Бог держит в руках Своих ключи сокровенного. Он один его знает. Он знает все, что на земле и в глубине моря. Лист с дерева не падет без Его ведения. Нет зернышка на земле, которое не было бы записано в книге очевидности” (Сура VI, 59).

“Все написано в книге очевидности” (Сура XI, 8).

“Бог знает, что женщина носит в утробе своей, насколько ее uterus сжимается или расширяется. Все взвешено перед Ним” (Сура XIII, 9).

То, что делает человек, делает не он, а Бог через него: “не вы их убили (врагов ислама), они пали под мечом Всемогущего. Не ты, Мухаммед, напал на них, а Бог, чтобы показать верный знак своего покровительства. Он знает и слышит все”.

Но если все будущее, так же как настоящее и прошедшее, написано в книге очевидности, то есть дано во всеведении Божием, и если все, что совершается, даже внешние дела самого человека, всецело зависят от Божественного всемогущества и, собственно, им совершаются, – этим еще свобода человека не упраздняется, а только вводится в пределы чисто внутреннего, нравственного отношения его к Богу. Сделать какое-нибудь внешнее дело, произвести какую-нибудь реальную перемену в предопределенном от Бога ходе вещей человек сам по себе не может, но быть добрым или злым, принять или отвергнуть предлагаемый ему закон Божий, оставаться верным этому закону или отступить от него, – одним словом, быть в сердце своем с Богом или против Бога – это зависит от самого человека. Что неверные были истреблены мусульманами – это было дело Всемогущего, но что одни были верными, а другие неверными – это зависело от них самих.

Отношение Бога к творению, требующее внутренней свободы этого последнего, указано в следующем замечательном тексте Суры XXXIII, 72: “Мы предложили (говорит Аллах) истинную веру небесам, земле, горам, – они не посмели принять ее. Они трепетали перед этим бременем. Человек принял его и стал неправедным и бессмысленным”.

Конечно, совместность предопределения и свободы, даже при ограничении этой последней одним внутренним нравственным отношением человека к Богу, представляет большие теоретические трудности; но Мухаммед не был философом, и от него нельзя требовать не только разрешения, но и понимания этих трудностей. А все, что требуется для элементарного религиозно-нравственного уравновешения этих двух противоположных начал, дано в Коране.

Все существующее происходит от Бога; без Него человек не может совершить ничего положительного; во всех своих нормальных действиях он пользуется помощью Божией; отдельно от Бога он не производит ничего существующего, а только извращает таковое.

“Человек окружен ангелами, которые непрерывно сменяются. Бог поручил им хранить его. Он отнимает свою благодать только тогда, когда человек извратил себя” (Сура XIII, 120).

Это извращение человеком себя нимало не изменяет не только мирового порядка, но и хода человеческой истории.

“Всякий народ имеет свой назначенный предел; он не может ни ускорить, ни отсрочить его” (Сура X, 50).

“Всякая книга (то есть всякое откровение) имеет свое назначенное время” (Сура XIII, 38).

От человека зависит только его личная судьба: если он верит и исполняет заповеди Божии, он спасается и в будущей жизни пользуется бесконечными наслаждениями; если не верит и не исполняет повеленное ему, осуждает себя на погибель в вечном огне.