Я же с профессиональным интересом успела заметить на шее девушки характерную полоску, свидетельствующую о причине смерти: асфиксия.

— Милость султана? — поинтересовалась я, кивая на труп.

Да, была в средневековой Турции такая казнь для обитательниц гаремов. Наложнице или жене присылали шелковый шнурок, как знак того, что она скоро умрет. Ну как скоро — в течение пары минут. Тот, кто доставлял сей странный подарок, тут же его и примерял на шейку не угодной господину. Считалось, что такая скользящая удавка лишает жизни быстро и безболезненно.

Похоже, Лим тоже был наслышан об этой славной восточной традиции.

— Если бы, — печально вздохнул он. — Ее до убийства еще и пили. Больше недели, судя по всему, и выжали всю магию, а потом просто придушили. У нее все ладони изрезаны рунами. Подозреваю, что и по центру живота тоже обнаружится знак, но это уже в морге выяснят, при детальном осмотре.

Морг напомнил о себе, явив серый с металлическими проблесками столб портала. Из него вышли двое. Один из прибывших протянул Лиму бумагу, на которой демонюка оставил оттиск пальца, а второй прибывший, не церемонясь, накинул на труп сеть. Последняя повела себя странно, начав опутывать тело. Ее нити расширялись, все уменьшая пространство ячеек вплоть до того момента, пока мертвая институтка не стала похожа на кокон гусеницы. После чего инквизитор взмахнул рукой, и труп поплыл в портал.

— Всего доброго, — бросил второй трупоэкспроприатор и вслед за своей добычей и первым коллегой удалился в портал.

— Ну, вот и все. Давайте я отнесу вас в лазарет, — холодно процедил демонюка.

Я только начала подыскивать слова для ответа, как меня скрутила боль. Резкая, сильная настолько, что я закричала. Живот и ладони буквально горели огнем. Было ощущение, что на оголенные нервы льют расплавленный свинец. Захотелось скорчиться от боли.

— Смотри на меня, на меня, глаза в глаза! — резкий, повелительный тон.

Демон схватил меня за плечи.

Я чувствовала, как лечу в бездонный колодец боли. Как со всех сторон подступает тьма, и только его голос, его слова были якорем, который держал меня на грани реальности. И еще глаза — цвета солнечного янтаря.

— Давай, давай держись, я возьму на себя часть того, что сейчас чувствуешь.

После этих слов он прижался своим лбом к моему. Боль начала постепенно притупляться, время возобновило свой привычный бег, а потом все резко закончилось. Так, словно ничего и не было.

Рыжий отпустил, и я согнулась пополам, глотая ртом воздух. Тень, доставшаяся мне по обмену, корчилась, словно ее бил Паркинсон.

Лим тоже это заметил и, присев на корточки, заглянул в мое лицо.

— Ничего объяснить не хочешь? — Рыжий ткнул пальцем в тень.

То, что он перешел на «ты», меня даже не удивило.

Отпираться было бессмысленно. Так или иначе, этот законник припрет меня к стенке.

— Не хочу, но придется, — выдавила из себя я.

Демон удовлетворенно кивнул и совершил поступок, который не вязался со сложившимся у меня в отношении его образом. Лим снял с себя пиджак и накинул мне на плечи. А я-то думала, что этот надменный инквизитор чужд рыцарства.

— Чтобы зубами не клацала при рассказе, — пояснил он, утвердив меня в том, что законники — заразы. А я-то чуть было не решила, что он хотел согреть меня из благородных побуждений.

Историю пришлось начать с того, как я вообще узнала о существовании иного мира, а именно с пробуждения дара. По окончании повествования демон выглядел хмурым и задумчивым.

— Значит, поменялись тенями, говоришь… А потом дракон пропал.

У меня же в голове мысли завертелись бешеной каруселью: труп институтки с метками на ладонях и на животе — ровно там же, где только что боль у меня была нестерпимой.