– Какое?

– Его собственная жизнь.

Бонус вздрогнул:

– Надеюсь, ты пригласил меня сюда не для того, чтобы попросить…

– Ни в коем случае, камбала. Лежи себе спокойно на дне.

Бонус облегченно вздохнул, наблюдая, как парнишка раскручивает проволоку на пробке.

– Однако, – продолжал Геката, – ты жестокий и беспринципный, а еще у тебя есть власть над теми, кто мне нужен. Надеюсь, когда понадобится, я могу на тебя рассчитывать. И ты станешь моей невидимой рукой.

Раздался громкий хлопок.

– Ну наконец-то! – рассмеялся Бонус и приобнял за талию официанта, который пытался поймать бокалом струящееся из бутылки шампанское.

Свенон кивнул одному из Рыцарей, тот слез с мотоцикла, встал позади Сиварда и прижал к голове полицейского дуло пистолета. Свенон опустил визор, перебросился парой слов с человеком с сержантскими нашивками на рукаве, уселся на мотоцикл и, приложив два пальца к шлему в знак прощания, двинулся прочь. Дуфф с трудом сдержался, чтобы не выстрелить ему в спину. Сержант дал несколько распоряжений, и через миг тишину разорвал рев мотоциклов.

Северяне последовали за Сержантом и Свеноном, и на причале остались два пустых мотоцикла.

Дуфф уговаривал себя не поддаваться панике. Нужно что-то придумать. Вдох. Выдох. Думай. На причале осталось четверо Рыцарей. Один – в тени, рядом с Сивардом. Второй – под фонарем, целится в них из «калашникова». Еще двое – вероятно, те, что приехали пассажирами, – залезли в грузовик. Когда ключ повернулся в замке зажигания, Дуфф услышал сперва жалобный скрежет и на секунду решил было, что эта древняя развалюха не заведется. Но тихий хрип вскоре сменился громким рычаньем, и грузовик тронулся.

– У них десять минут, – крикнул автоматчик, – а вы пока подумайте о чем-нибудь приятном.

Грузовик исчез в темноте, свет задних фар постепенно рассеялся, а Дуфф все смотрел вслед. О чем-нибудь приятном? Он рассчитывал, что сегодняшний арест будет самым громким делом послевоенного времени, а вместо этого упустил еще и четыре с половиной тонны наркоты. Да, они знали, что столкнулись со Свеноном и Рыцарями, однако что толку, ведь кроме этих конченых шлемов ничего не видели, а домыслы – плохой аргумент для присяжных и судей. О чем-нибудь приятном? Дуфф закрыл глаза.

Свенон.

Он уже был здесь, прямо у него в руках. Вот погань!

Дуфф прислушался, силясь услышать хоть что-нибудь, но слышал лишь бессмысленное бормотание дождя.

– Да, шеф.

– Стрелять надо одновременно. Я начинаю обратный отсчет с трех. Банко?

– Я плохо вижу цель – тут нужно либо больше света, либо глаза помоложе. Как бы мне парнишку не подстрелить.

– У меня цель отличная. И света много, – прошептал Олафсон, – можем поменяться.

– Если мы промажем и убьем парнишку, будет лучше, если промажет Банко. Банко, как по-твоему, какую скорость развивает эта сталинская колымага, если ее нагрузить доверху?

– Хм… Думаю, где-то шестьдесят в час.

– Отлично. Впрочем, если мы хотим успеть всюду, то время поджимает. Поэтому сымпровизируем.

– Хочешь кинжалы задействовать?

– С такого расстояния? За комплимент спасибо, но нет. Впрочем, старик, ты и сам сейчас все увидишь. Смотри.

Оторвавшись от бинокля, Банко увидел, что Макбет встал и ухватился за прикрученный к крыше фонарный столб. Вены на мощной шее вздулись, и Банко увидел, как Макбет оскалился, вот только улыбается он или рычит, Банко не понял. Столб был прикручен на славу и выдерживал даже самые сильные порывы злого северо-западного ветра, дувшего здесь восемь месяцев в году, но Банко и прежде доводилось видеть, как Макбет голыми руками вытаскивал из сугробов машины.