Девушка чувствовала, как все у нее внутри сжимается в тугой, плотный комок. Несмотря на разговор с Амандой, напряжение не отпускало ее. Она уже не могла вспомнить, когда чувствовала себя спокойно.

Эта история с Максом слишком затянулась. Нужно просто пойти к нему и все рассказать. Завтра, пообещала себе Джулия, я позвоню ему, договорюсь о встрече и выложу все как есть. А затем, с чувством выполненного долга, вернусь к нормальной жизни, в полной уверенности, что этот мужчина, так решительно настроенный избегать всякой эмоциональной привязанности, не потревожит меня больше.

— Скучаешь? — услышала она мягкий голос рядом с собой.

Улыбнувшись, Джулия повернулась к Кэрри Грей. Зеленые глаза Кэрри прятались за очками, волнистые каштановые волосы были собраны в тугой хвост. Кэрри была художником-графиком, а сейчас временно присматривала за квартирой принца Себастьяна Стоуна.

— Да нет, — шепнула Джулия, — скорее кое-чем озабочена.

— Могу помочь? — спросила Кэрри.

— Вряд ли. Но все равно спасибо. А у тебя… есть какие-нибудь новости?

— Да какие у меня новости, — проворчала Кэрри. — Я или работаю, или пытаюсь это делать.

Джулия понимающе улыбнулась.

— По-прежнему достают подруги Трента?

Кэрри закатила глаза.

— Это просто какой-то кошмар! Похоже, Трент проводит каждую свободную минуту в объятиях женщин, они толпятся в моем холле день и ночь.

Трент был знаменитый плейбой, лакомая добыча для бульварных сплетников, и менял женщин каждый день. И эти женщины нескончаемым потоком текли к дому номер 721 по Парк-авеню.

— Могу поклясться, — прошептала Кэрри, — что, кроме внешности, у них ничего нет. Они звонят в мою дверь, думая, что это квартира Трента. Что, они не могут отличить 12Б от 12В? Или не умеют читать?

Коротко хохотнув, Джулия обвела взглядом квартиру 12А, как всегда не найдя и намека на хороший вкус. Все настолько дорого и вызывающе, что было совершенно невозможно чувствовать себя комфортно в таком месте. Что, наверно, и к лучшему — эти ужасно скучные собрания не затягивались слишком надолго.

В этот момент Вивьен Вэнник-Смит, лидер активной группы дома — никто больше не захотел взваливать на себя это бремя, — хлопнула в ладоши, чтобы привлечь общее внимание. В свои шестьдесят Вивьен делала «ботокс» чуть ли не каждую неделю, в результате чего ее лицо лишилось почти всякого выражения. Только ее холодные голубые глаза все еще сверкали ледяным блеском. Подтянутая и худощавая, в стильном костюме классических линий, с элегантно подстриженными седеющими волосами, она имела манеры военного офицера.

— Я думаю, — начала Вивьен, — прежде чем открыть собрание, нам следует минутой молчания почтить память Мэри Эндикотт. Возможно, не все были хорошо знакомы с ней, но тем не менее она была одной из нас.

Комната погрузилась в молчание, и каждый из присутствующих вспомнил о смерти молодой женщины, случившейся всего лишь неделю назад. Газетчики и телевизионные репортеры целыми днями толпились возле их подъезда, набрасываясь с вопросами на каждого, кто входил в него, ища малейшего повода для скандала.

— Есть ли еще информация о том, что случилось с ней? — Тесса Бэнкс, стройная блондинка, первая нарушила молчание.

— Я слышала, — подхватила Элизабет Веллингтон, — в полиции думают, что ее могли столкнуть с крыши.

— Это просто предположение, — сказала Вивьен.

— Была ли найдена посмертная записка? — спросила Кэрри.

— Нет, насколько мне известно, — Вивьен слегка нахмурилась, — хотя полиция и не спешит делиться информацией.