Включенный на полную мощность кондиционер охлаждает внутреннее пространство салона, усиливая диссонанс с внешним пеклом. Вдалеке наконец-то появляется небольшой импровизированный лагерь. Несколько небольших грязно-серых палаток и шатров цвета хаки, пара каркасных устойчивых строений. По периметру выставлена вооруженная охрана в армейской форме. Лица плотно закрыты платками-куфиями. Справа выстроилась шеренга Хаммеров разных моделей и вариаций, Доджи, Ленд Роверы, парочка статусных Мерседесов G-Wаgеn. Слева армейские вездеходы — багги с установленными на них пулеметами. Нехило так вооружились. Со стороны все увиденное мной напоминает развернувшийся в пустыне военный лагерь.

На пропускном пункте меня заставляют выйти из Хаммера, долго и достаточно грубо обыскивают, потом пропускают в лагерь, где уже собралось немало народу. Только идиот сунулся бы сюда с оружием. Автомобиль, надо заметить, осматривают поверхностно и бегло. Один из торговцев отгоняет его к остальной шеренге. Разумеется, я не явился в пустыню, где под каждым барханом поджидают вооружённые до зубов поставцы, работорговцы без средств защиты. Просто прятать уметь надо так, чтобы тебя не убили из твоего же автомата. К тому же, вероятнее всего, табельным оружием воспользоваться я в ближайшее время не смогу, а от балласта нужно уметь избавляться без сожалений.

Пристально разглядывая собравшихся, я пытаюсь выявить засланного человека Видада. Это сложно сделать, учитывая, что у меня нет ни одной зацепки относительно его личности и внешности, а все прибывшие покупатели точно так же, как и я, с ног до головы облачены в свободные одежды, защищающие от пыли, песка и жара пустыни. Поправив куфию, и пользуясь тем, что глаза скрыты очками, поочерёдно рассматриваю каждого, пока не натыкаюсь на появившегося из шатра Наима Азиза. На фоне белой куфии загорелое лицо мужчины выглядит почти черным. Сверкнув зубами в фальшивой улыбке, Азиз направляется прямиком ко мне, приветствуя, как старого друга.

— Ас-саламу алейкум, Заир-бей, — пожав мою руку, он хлопает меня по плечу. Я сдержанно отвечаю на приветствие. — Не ждал тебя так рано. Не терпится получить свою хатун? — подмигнув, продолжает скалиться Азис. — Готов поторговаться?

— Если хатун придется мне по душе, то я заплачу любую цену, — бесстрастно улыбаюсь я.

— Аллах свидетель, ты обязательно выберешь ту, что станет жемчужиной твоего дома. Мыть, стирать, ублажать, танцевать. Мои хатун все умеют, — хвастается Наим.

— Слов мало. Хотелось бы взглянуть, Азиз-бей. Я бизнесмен, мое время дорого. Я могу посмотреть товар первым?

— Сразу видно, что заламе пришел не шутки шутить, а хатун выбирать, — одобряюще кивает Азиз. Прищурившись, смотрит мне в глаза. — Но правила для всех едины. Я выполнил твоё пожелание. И в торгах будут целых три девушки с белоснежными волосами, прекрасные и сладкие, как персик, — поцеловав сложенные большой и указательный пальцы, заверяет меня торговец.

— Так говоришь, словно успел попробовать, прежде чем выставить на продажу, — пряча гнев под дружелюбным тоном, отвечаю я.

— Побойся Аллаха. Я честный человек, — цокнув языком, качает головой Наим. Так я и поверил. — Многие девушки до сих пор невинны и чисты, как слеза пророка.

— Но не все? — напряженно уточняю я.