- Они даже не знают друг друга и тем более нас, - ответил человек в белом. - Во всяком случае, я на это надеюсь.

- Все они уже на пенсии, не так ли? - спросил Клейст. - Если им по шестьдесят пять?... Его стеклян­ный глаз смотрел куда-то в пространство.

- Да, большинство из них в самом деле, скорее всего, выйдет на пенсию, - согласился человек в белом. - Но если они куда-нибудь переедут, можете быть уверены, что они позаботятся оставить свои адреса. Швиммер, вы отправляетесь в Англию. Вам тринадцать человек, самое маленькое количество.

Он передал машинописный листок Клейсту, чтобы тот переправил его Швиммеру.

- Не смущайтесь своих способностей, - улыбнулся он Швиммеру. - Более того, старайтесь подчеркивать их. Я слышал, вы можете предстать таким англичани­ном, что даже королева вас ни в чем не заподозрит.

- Вы знаете, как польстить человеку, старина, - Швиммер перешел на изысканный оксфордский англий­ский, разглаживая песочные усики, пока проглядывал список. - Строго говоря, старушка довольно подслепо­вата.

Человек в белом усмехнулся.

- Подобные таланты могут вам весьма пригодить­ся, - сказал он, - хотя по вашим данным, как, впро­чем, и остальные, вы будете родом из Германии. Вы будете изображать из себя странствующих коммивояже­ров, ребята; и, может быть, между заданиями у вас будет время ухлестнуть за дочкой фермера.

Он глянул на очередную пачку листов.

- Фарнбах, вы отправитесь в Швецию, - он протя­нул список соседу справа. - У вас будет четырнадцать потребителей ваших прекрасных импортных товаров.

Взяв листы, Фарнбах склонился к ним, и его безволо­сые надбровные дуги сошлись на переносице.

- Все из них достаточно пожилые гражданские служащие, - сказал он, - и неужели, убивая их, мы будем служить цели существования арийской расы?

Человек в белом на несколько секунд остановил на нем взгляд.

- Это вопрос или утверждение, Фарнбах? - спросил он. - Смахивает больше на вопрос в завершение нашей встречи, и если так, то я удивлен. Ибо вы, все вы выбраны для этой операции на основе вашего умения безоговорочно подчиняться приказам, не говоря уж о других ваших способностях и талантах.

Откинувшись на спинку стула, Фарнбах плотно сжал тонкие губы; ноздри у него раздулись, а лицо побагро­вело.

Человек в белом тем временем уже рассматривал другую сколотую стопку бумаг.

- Нет, Фарнбах, я уверен, что это было утвержде­ние, - сказал он, - и в таком случае я должен несколь­ко поправить вас: убивая этих людей, вы всего лишь прокладываете путь для воплощения нашей цели, эт цетера эт цетера. И она придет; не в апреле 1977 года, когда предстоит погибнуть девяносто четырем людям, но в свое время. От вас требуется лишь подчиняться при­казам. Траунштейнер, вы отправитесь в Норвегию и Данию, - он передал ему данные по этим странам. - Десять в одной, шесть в другой.

Взяв листы, Траунштейнер всем своим квадратным красным лицом мрачно дал понять: беспрекословное подчинение.

- Голландия и верхняя часть Германии, - сказал человек в белом, - отводятся сержанту Клейну. Опять шестнадцать, восемь и восемь.

- Благодарю вас, герр доктор.

- Восемь в нижней Германии и девять в Австрии, то есть семнадцать - для сержанта Мундта.

Мундт - круглолицый, коротко стриженный человек со стеклянным глазом - улыбался, дожидаясь, когда ему передадут списки.

- В Австрии, - сказал он, - я займусь и Яковом Либерманом.

Траунштейнер, передававший ему бумаги, обнажил в улыбке золотые коронки.

- Яковом Либерманом, - сказал человек в белом, - в свое время обязательно займутся, если не считать, что у него и так плохое здоровье, а банк, в котором он хранил свои еврейские денежки, лопнул. Он занят сей­час чтением лекций и выпуском своих книжонок, а не нами.