— Так и будет, — сказал я ему. — Но тебе следует быть готовым, что это не будет легко.

— После того, что я видел и пережил, не думаю, что любовь должна быть лёгкой. По крайней мере, не та, которую следует иметь.

Он прав. Редко стоит держаться за то, что легко даётся.

Звук каблуков, цокающих по полу, прервал нас. Мы оба повернулись и увидели знакомую рыжеволосую девушку. Ту, которая усложнила жизнь близнецов.

— Шарлотта написала мне, что она пришла в себя, — сказала Скарлет. Она похудела, а под глазами залегли мешки. Свет, который я привык видеть в её глазах, потускнел. Дикси возненавидит то, как выглядит Скарлет. Она будет беспокоиться о ней.

— Ага, я могу проводить тебя в её палату, — сказал я.

— Спасибо.

— Нет проблем. Уверен, она хочет увидеться с тобой. — Хотя мне хочется, чтобы Скарлет выглядела менее грустной. Ради Дикси.

— Я пойду в зал ожидания и… э-э… разберусь там со всем, — сказал Стил, имея в виду, что будет держать Брента и Брея подальше от Скарлет.

— Хорошая мысль.

Когда он ушёл, Скарлет заговорила:

— Похоже, по крайней мере, двое из Саттонов разобрались между собой.

— У нас так всегда, — заверил я её. Потому что так и есть. Мы братья, а дерьмо порой случается, но, так или иначе, мы семья.

— Хочу, чтобы Брент и Брей тоже разобрались между собой, — её голос прозвучал надломлено.

— В конце концов между ними всё наладится. Но этого не произойдёт, если ты будешь рядом. — Знаю, что ей нелегко слышать это, но я честен с ней и ей следует знать правду.

Скарлет кивнула, соглашаясь.

Глава Тридцать Девятая

Моя спальня была забита цветами от друзей и семьи. Они наконец начали увядать и умирать. Палата больницы была переполнена, поэтому на протяжении всей недели, которую я провела там, они приносили большую часть цветов ко мне домой. На ночь Ашер оставался со мной. Он не оставлял меня, и папа сказал, что, если он или мама останутся, Ашер просто будет спать на стульях в зале ожидания. Я упросила их позволить ему остаться со мной. По крайней мере, в моей палате он мог спать на раскладном диване.

Теперь та неделя кажется размытой. Я дома уже больше двух недель. Моя физиотерапия проходит три раза в неделю в местной больнице. Ашер отвозит меня на каждое занятие и забирает с них. Теперь мы вместе. Больше не скрываем наши отношения.

Когда я вернулась домой, мне казалось странным даже просто стоять в гостиной. Я практически умерла в ней. Там моё сердце остановилось. Благодаря моим родителям оно остановилось только на несколько мгновений, прежде чем приехали парамедики. Но всё же я умерла в этом самом доме и выжила, чтобы рассказать об этом.

Ашер стоял позади меня, обнимая за талию, когда я смотрела на место, где, как помню, всё потемнело. Я не помню никакого света в конце тоннеля или ангелов, отправившихся на землю за мной. Не уверена, что это означает: что я не совсем умерла или что свет в конце тоннеля всего лишь миф. Но знаю, что моя жизнь закончилась бы, если бы моей семьи не оказалось рядом.

Однако возвращение домой ощущалось хорошо. Всё стало ярче. Жизнь стала более драгоценной. Я больше ничто не принимаю как само собой разумеющиеся. Ашер приходит каждый вечер после работы, и мы вместе ужинаем, смотрим телевизор или в большинство ночей просто лежим под звёздами. То, что мы вместе, кажется единственной важной вещью. Мы не говорили о его планах на будущее, но мы оба знаем, что теперь я не поступлю в Клемсон. Хоть доктор и сказал, что я могу, это пугает меня.