— Будь с ней понежней. Пожалуйста, — не в силах сдержаться, выкрикнул я.

Стил остановился на лестничной площадке.

— Здесь не может быть ничего нежного. Я не знаю, как это возможно в данной ситуации.

Я не был способен даже смотреть на неё, когда только узнал об этом. Так много всего, что я хотел бы исправить. Она заслуживала от меня больше, чем то, как я поступил с ней.

— Обними её, когда она будет плакать, — сказал я ему. Поскольку больше всего я жалею, что сам не сделал этого, а просто ушёл и оставил её страдать в одиночку.

Четыре года назад…

Поцелуй с Дикси стал откровением… Тем откровением, существование которого я и представить себе не мог. Но, сидя в грузовике возле своего дома после того, как подвёз её домой, я понял, что этот момент наконец настал. Благодаря ей. Меня не волнуют другие девушки. Я больше не заинтересован в прикосновениях к ним. Не после этого поцелуя и того, как в глубине её прекрасных глаз отразились те же мысли и чувства, которые испытывал и я.

Сосредоточить внимание на том, как правильно это ощущалось, легче, чем думать о разнице в возрасте. Или о том факте, что её папа, вероятно, надерёт мне задницу. Стрельба по мне тоже возможна. Но любовь делает тебя безумным и бесстрашным, и сейчас для меня всё неважно.

Водительская дверь распахнулась.

— Какого хрена ты здесь сидишь? Меня ждёт горячая попка, и мне нужно идти. Убирайся! — Как обычно, Брей выглядел раздражённым.

— Уже настал комендантский час, — указал я.

— Ага, хорошо, мама в кровати, и ты, ублюдок, весь вечер занимал «колёса». Как я должен был получить киску, если грузовик у тебя?

— Иисус, Брей! — В отношении женщин он проявляет мало уважения. Настоящий сексуальный наркоман. А ещё он бестактен и груб. Не знаю, почему он нравится женщинам. Брент выглядит так же, как и он, но является милым, добрым и спокойным. Тем не менее женщин тянет к Брею.

Я вышел из машины и наклонился, чтобы понюхать его. Для того чтобы убедиться, что он не пил.

— Отстань от меня. У меня нет выпивки, чтобы напиться.

— Всего лишь проверяю. Это моя работа.

Он засмеялся.

— Не твоё, блядь, дело. Ты ещё не имел Лизу? — Я покачал головой. Я больше не принадлежу себе. Улыбка скользнула на моё лицо при мысли о поцелуе Дикси. То, что я чувствую, настоящая эйфория. — Хорошо. Мне не нравится погружать свой пенис туда, где уже побывал ты.

— Веди осторожно, — сказал я ему, когда дверь грузовика закрылась. Он завёл мотор и рванул отсюда прежде, чем я даже успел дойти до дома.

Войдя на кухню, я увидел маму в халате, моющую посуду. Она посмотрела на меня через плечо.

— Этот озорник уехал, не так ли? — спросила она, уже зная ответ.

— Да, мэм. Он уехал. Удрал.

— Он — моя тёмная лошадка. Единственный, кто заставит меня посидеть раньше времени.

— Он думал, что ты спишь.

Она рассмеялась.

— Нет, он так не думал. Мальчишка вышел через эту дверь, прекрасно осознавая, что я здесь мою посуду. Сынок, это ложь была для тебя. Для него же лучше будет, если ни одна девушка не залетит. Иначе я заставлю его растить ребёнка. Может, я уже не в состоянии многого с ним сделать, но я могу заставить его задницу быть отцом, если он создаст жизнь.

Мы все знаем, что это касается и нас. Брей осторожен. Мы все осторожны. Нам приходится.

— Где ты был весь вечер? — спросила она.

— С Дикси.

Она положила полотенце и повернулась.

— Ну наконец-то.