Должно быть, Вэнс Саттон был действительно красив, потому что у него нет ни одного некрасивого сына. Они все просто поразительны. Просто они — не Ашер. Мне действительно нужно перестать о нём думать.

— Что ты хочешь на день рождение? — спросил папа, меняя тему.

Я хочу, чтобы Ашер Саттон заметил, что теперь у меня есть сиськи и изгибы, и что я больше не маленькая девочка. Я хочу, чтобы Ашер Саттон увидел во мне нечто большее, чем беспомощного ребёнка, нуждающегося в его защите от плохих людей. Но это единственное, что мой отец не может мне дать. Никто не может.

— Положи всё, что ты готов потратить на подарок, на мой накопительный счёт на машину.

Папа вздохнул.

— Сколько ты собрала? Ты работала и откладывала деньги в течение нескольких лет, а у тебя ещё целый год впереди. Думаю, сейчас у тебя достаточно сбережений. Я ведь говорил, что встречу тебя на полпути. Сколько бы ты не собрала, я добавлю столько же.

Я не знаю, чего ещё хочу. Я экономила на всём, на чём могла. Если у меня будут дополнительные деньги, в конце концов, я смогу использовать их, когда позже с машиной возникнут проблемы. Мне больше ничего не нужно.

— Я буду копить до шестнадцати. Сейчас мой баланс составляет пять тысяч без процентной ставки.

Папа присвистнул.

— Боже, девочка! При таком курсе мне придётся взять кредит, чтобы встретиться с тобой на полпути.

Конечно, он дразнит меня, и я ответила:

— Думаю, тебе тоже лучше начать экономить.

Он захохотал. Я улыбнулась и вдохнула запах жареной курицы, наполнивший воздух. У меня может и не быть Ашера Саттона, но у меня есть хорошая жизнь, и я благодарна за неё.

Глава Вторая

Наши дни…

Мама не говорила, что врач хочет, чтобы она принимала лекарства для регулирования давления. Я оставался спокойным, пока Фрэнк Гаррод говорил мне, как он счастлив, что мама решила принимать таблетки. Он говорил и говорил о том, как это опасно в её возрасте не лечить высокое давление. Почему, чёрт возьми, доктор Джон не позвонил мне раньше и не дал обо всём знать?

Я припарковал грузовик около фермы, где рос, и глубоко вдохнул. Я не был здесь с Рождества. Даже тогда мой визит был коротким, я сам позаботился об этом. Я хотел убежать. Настолько далеко, насколько это возможно. Чёртовы воспоминания ходили за мной по пятам, когда я бывал в этих краях.

Громкий стук всполошил меня. Я повернул голову и увидел глупо улыбающегося Брея.

— Ты дома, ублюдок, — сказал он, ухватившись за раму двери.

Брей на двенадцать месяцев младше меня, и я редко видел его улыбку. Брент, его близнец, весельчак. На лице Брента всегда улыбка, в то время как Брей обычно хмурится. Брей, у которого нелегко вызвать эмоции, заставил меня почувствовать себя ещё более виноватым за долгое отсутствие, когда я увидел его, улыбающегося мне.

Я открыл дверь и взял пакет с лекарствами, которые купил ранее. Они предназначены для того, чтобы мама начала принимать их. Я не могу её потерять. В моей жизни было много всего ужасного, но моя мама была тем человеком, без которого я сорвусь. Я хотел бы сказать, что никто не знает, что я маменькин сынок, но, по правде, это знают все. Однако дело не только во мне. Все мои четыре брата любят нашу маму. Она — наш дом. Мы знаем, что пока она дома, нам есть, куда возвращаться.