— Такси у входа, — сказал бармен.

— Ты сможешь встать? — оказывается, Лада обращалась ко мне. Открыв глаза, я увидела, что лежу на нескольких сдвинутых стульях. Это показалось странным и смешным. На меня снова напал приступ истерического смеха, который прекратил невероятно изменившийся голос подруги. — Хорош хохотать, подъем!

Лада грубо схватила меня за локоть, помогла подняться. К своему удивлению я обнаружила, что идти не могу: все кружилось, потолок норовил свалиться на голову, пол — стукнуть по лбу. Я сделала пару неуверенных шагов и, закрывая голову от очевидной лишь для меня опасности, остановилась. Лада еще крепче сжала мою руку, а чья-то вторая, уверенная взяла за другую. Я медленно повернулась, чтобы посмотреть, кто помогает терпящему бедствие, — то был Константин.

— Котик, — произнесла я одними губами, борясь с жуткой качкой, разыгравшейся в центре города на самой что ни на есть суше. — Держи меня не так сексуально, иначе я попрошу тебя поехать с нами.

— Молчи и иди, — шепнул он мне в самое ухо.

Я кивнула. У меня не было другого выхода. Вся моя жизнь неожиданно разделилась на два периода: тот, что был до моего пробуждения, и тот, что я переживала в данный момент. Причем качество моей нынешней жизни зависело исключительно от того, как мне поможет моя лучшая подруга и этот малознакомый парень. Это я понимала, несмотря на то, что пребывала в странном состоянии отключенности рассудка, отсутствия желаний. Мне было трудно переставлять ноги, это было единственным, что волновало меня. Но я вдруг начала восхищаться всем, что попадалось нам на пути. Я болтала без умолку, совершенно игнорируя пожелание Кости, чтобы я хоть немного помолчала. Я не могла молчать, когда вокруг столько прекрасного! Удивительным было то, что ни Лада, ни Константин не разделяли моего щенячьего восторга. Кажется, они осуждали меня. Наконец, мне надоело разговаривать с собой. Я обиделась на них, решив наказать их своим молчанием. Теперь они не заставят меня произнести ни слова. Я хитро хихикнула.

Оказавшись в машине, я с облегчением расслабилась, голова моя безвольно повисла и так болталась всю долгую дорогу. Это была самая длинная дорога в моей жизни, потому что в какой-то момент меня жутко затошнило. И тут включились остатки сознания, стало ужасно стыдно за себя, такую размазанную, потную, отупевшую. Я боялась, что на очередном ухабе, очередной яме, на которые так щедры наши дороги, меня вывернет наизнанку. Я глубоко задышала, держа глаза открытыми. Мне казалось, что тошнота немного отступает, но стоило мне на мгновение закрыть глаза, как машина превращалась в космический корабль, в который я попала, конечно же, случайно. Мой вестибулярный аппарат не выдерживал перегрузок. Проклятый «Shake»!

По-видимому, было заметно, что я чувствую себя погано. Сказать хоть что-то я не могла, боялась даже раскрыть рот. Лада ласково гладила меня по плечу. Она что-то говорила водителю, а я все ждала, когда же мы приедем. Едва машина остановилась, я буквально вывалилась из нее. Лада замешкалась, рассчитываясь с водителем, а я чудом добралась до бордюра у газона и села на него, обхватив голову руками. Я из последних сил боролась с дурнотой. Голова раскалывалась, я с трудом ворочала глазами, сообразила, что я не у себя дома. Я поняла это, увидев вокруг многоэтажки. На моей улице — лишь частные дома, и сама улица мало напоминала проспект, заполненный даже в такой поздний час прохожими.

— Хватайся и пойдем, — Лада помогла мне встать.

Вопрос о том, куда мы приехали, вспыхнул в моих пьяных мозгах лишь на мгновение. Поняв мой невысказанный вопрос, Лада объяснила:

— Мы идем ко мне. Я не могу оставить тебя дома в таком виде. — Мое нечленораздельное мычание она проигнорировала.