— Никаких загадок, Леонидовна. Просто еще одно подтверждение твоей теории. Нам нужны мужчины. Но есть они у нас или их нет, жизнь сама по себе не выносима. Два человека не могут жить вместе, чтобы это был идеальный союз.

— Ты меня пугаешь, — Лада нервно стряхнула пепел мимо пепельницы, чертыхнулась. Я заметила, что последнее время она слишком часто поминает нечистого. Это казалось мне совершенно неоправданным. Уж лучше бы выругалась. — Объясни, пожалуйста!

— Я сама должна во всем разобраться. Сейчас я не могу подобрать слова.

— Ты не хочешь делиться? Почему?

Однажды я уже угрожала ей, что больше не позволю вторгаться в мою личную жизнь, контролировать мои поступки. Я не хотела отдалиться от нее, но желала обрести уверенность без подсказок. Я только пыталась стать сильнее, ведь я всегда восхищалась Ладой, потому что она в любых ситуациях сохраняла выдержку, хладнокровие и оптимизм. Варька — это вообще пример стойкости, непоколебимости. Она была из тех, кто заставляет мир прогибаться под себя. Твердости ее характера можно только позавидовать, разумеется, белой, совершенно белой завистью. Мне этого не хватало. Будучи замужем за Шуриком Забавой, в какой-то момент я почувствовала, что ничего не боюсь. Устоявшаяся жизнь была далеко не идеальной, но в ее предсказуемости была успокаивающая, расслабляющая стабильность. Однако все закончилось так неожиданно. И теперь, когда я почувствовала пустоту, разделявшую нас с Левой, я испугалась, что снова останусь сама с собой, трусливой, неуверенной, нуждающейся в постоянной опеке. Боюсь, очередной разрыв мне не удастся пережить достойно. Не хватит сил, чтобы поднять голову и гордо шагать по жизни дальше. Я не ощущала в себе того стержня, который помогает в любых ситуациях выстоять. Этому учит Варька, настаивая, что каждое событие — необходимый опыт. Только почему для меня это обязательно опыт негативный? Я не умею реально оценивать ситуации?

Кто-то сравнил меня с овцой, которая всем довольна, когда пасется на хорошем лугу. Неважно, кто это сказал, но, кажется, этот психолог попал в самую точку. До встречи с Левой я была в состоянии прострации, когда не в силах думать ни о завтрашнем дне, ни о сегодняшнем. Я была вся во власти безжалостного прошлого, что доказывало насколько я уязвима. С Лузгиным все изменилось к лучшему: я поняла, что это тот мужчина, который не бросает слов на ветер, не обещает золотые горы, но может многое, практически все. Это меня успокаивало. Какое-то время я считала, что это и есть вершина счастья, на которую мы с Лузгиным вместе взобрались. Мне не приходило в голову, что главное — на этой вершине устоять.

До падения было еще далеко. По крайней мере, мне хотелось так думать. Но если отношения между нами будут развиваться в том же направлении — конец близок. Не поможет счет ни в банке, ни набитые шмотками шкафы, шкатулка, в которой, как в пещере Аладдина, можно найти настоящие сокровища. Я ведь всегда говорила Ладе, что не сплю с мужчинами из-за денег, тем более — не выхожу замуж за тугой кошелек. Не знаю, верила ли подруга моим словам. Наверное, иронично посмеивалась, потому что искать претендента на руку и сердце среди инженеров или рабочих мне как-то не приходило в голову. Я вращалась в среде, которая автоматически исключала такой поворот событий. Включался механизм, отвергающий даже мысль о подобном, так организм отторгает инородное тело.

То, что я стала женой Лузгина, спасло меня от саморазрушения. Я бы кинулась во все тяжкие или, напротив, превратилась бы в затворницу, обрастающую комплексами неполноценности. Ладе пришлось очень постараться, прежде чем ее усилия привели к желаемому результату. Она — вечный двигатель, потребляющий и вырабатывающий слишком дорогое топливо — удовольствия. Именно к ним она приучала меня, пытаясь доказать преимущества нового союза. Да, в ее доводах было многое, с чем я соглашалась сразу, но было и то, что я не могла принять.