В месте окончания дороги стояла машина, возле которой с поникшими плечами застыл Мошонкин. Картазаев сердцем почувствовал, что произошла трагедия.

— Кто? — спросил он подходя.

— Дина, — прошептал Иван побелевшими губами.

Профессор сидел на песке. Перед ним лежало тело девушки, казавшееся совсем детским с крохотным красным пятном напротив сердца, и профессор гладил ей волосы.

— Я сейчас ее похороню, — глухо проговорил он. — Пусть она немного еще полежит на свету.

Мошонкин сообщил подробности. Мигель догнал их еще в городе, а потом пытался спихнуть на обочину. Так продолжалось до конца дороги, где более опытному Мигелю удалось столкнуть их с висящей в воздухе мушкой. Всем бы ничего, но Дине она угодила точно в сердце.

Попросив у Картазаева пистолет, профессор расстрелял муху до рубиновых брызг. Хоть боеприпасы могли понадобиться, полковник его не останавливал.

Пересев в машину Артура, продолжили путь, ориентируясь по отпечатавшимся в песке следам машины Мигеля. Теперь они поменялись местами, и испанец был в роли беглеца. Мигель опережал их самое большее на час, но он знал местность. Ведь прибыл в город он в отличие от них тоже на машине.

Следы петляли среди деревьев, спускались в овраги, взмывали на склоны. И нигде проклятый испанец даже не затормозил. За рулем сидел Картазаев, но даже он пару раз забуксовал, зацепившись кормой за сухостой, в результате чего еще более отстал от преследуемого.

Указывая на близость ледника, на траву лег иней. Картазаев думал, что им вскоре придется бросить машину, но изворотливый Мигель и тут оказался на высоте. Он знал местечко, где можно было проехать.

Едва они съехали на лед, как снизу вспыхнул свет. Утопленники мчались за ними в погоню. Сначала они плыли подо льдом, потом с треском пробили полынью и устремились по поверхности. Утопленники утопленниками, а мотор у них работал как часы. Картазаев прибавил газу, еле успевая уворачиваться от глыб.

Несмотря на его старания, умертвия нагоняли. Машина преследователей лязгала незакрывающимися дверьми. Утопленники орали от предвкушения.

— Что они нас есть собрались? — тревожно поинтересовался Мошонкин.

— Под воду будут затаскивать по одному, — ответил профессор.

Картазаев свернул в узкий проход, потом в еще один и едва успел затормозить, уперевшись в возникший тупик. Заглушил мотор. Несколько секунд прошли в тревожном ожидании. Ведь если утопленники заметили бы их маневр, то беглецам решительно было некуда деться. Со всех сторон возвышались ледяные стены, единственный путь вел только назад.

Машина призраков затихала вдали, но не успели люди перевести дух, как на вершине айсберга возникла фигура Алмауз Кампыр с распущенными седыми космами.

— Тут они, братья! — завизжала она. — Ответите за мою дочусю, вековать вам под темною водой, под толстыми льдами!

Картазаев со скрежетом врубил заднюю скорость, но не успел полностью выбраться из тупика, как в корму уперся нос чужой машины. Полковник, пользуясь тем, что успел разогнаться, стал выталкивать чужака наружу.

Двое призраков выбрались на капот и перелезли к ним на корму. Картазаев, не глядя, передал автомат профессору. Он был уверен, что в этот раз тот патронов попусту тратить не станет. Его надежды оправдались.

Едва профессор выбил стекло, как призрак с готовностью заглотил дуло. Профессор ворочал им из стороны в стороны, давя на курок. От утопленника только ошметки полетели. Брат оказался смышленее, прыгнул на крышу и вцепился в горло полковника. Пальцы его оказались холодными и скользкими. Ваши пальцы пахнут ладаном, подумал Картазаев, и крикнул Мошонкину, чтобы держал руль.

Некоторое время он тщетно пытался схватиться за труп, но рука проваливалась в труху и гниль.