Аврора кивнула. По ее щекам текли слезы радости.

– А теперь встань и поцелуй меня, – сказала она.

Вот это Филипп расслышал сразу, и дважды просить его об этом не пришлось. Он вскочил с земли, прижал к себе Аврору и крепко поцеловал ее в губы. В тот же миг ива, под которой они стояли, окрасилась яркой радугой – это взлетели в воздух спрятавшиеся на ветках цветочные феи, терпеливо ожидавшие ответа Авроры. Впрочем, Аврора была так заворожена поцелуем, что вполне могла и не заметить этой красоты. До того момента, когда Филипп попросил ее выйти за него, она и не знала, какой глубокой на самом деле бывает истинная любовь. Что ж, они вместе с Филиппом уже преодолели немало трудностей. Теперь справляться с любыми испытаниями они будут рука об руку до конца жизни.

Услышав всхлипывания, Аврора нашла в себе наконец силы прервать поцелуй, обернулась на звук – и рассмеялась, увидев у себя за спиной тетушек-пикси. Они втроем висели в воздухе на своих крылышках, а плакала самая нервная из них, Нотграсс.

– Свадьба! У нас будет свадьба! – с придыханием воскликнула она, вытирая ладошками со щек слезы радости.

Филипп утвердительно кивнул и очень серьезно сказал:

– Да, свадьба. Но вначале, разумеется, мы должны поставить в известность своих родителей.

Пьянящий восторг, который испытывала Аврора, сразу вдруг как-то померк. Она представила, выражение лица Малефисенты и ее взгляд, когда она скажет ей, что выходит замуж за Филиппа.

– Поставить в известность? Обязательно? – переспросила она.

Словно в ответ на этот вопрос раздалось карканье. Запрокинув голову, Аврора увидела взлетающего с ветки огромного черного ворона. Диаваль. Полетел сообщить Малефисенте новости. Ну конечно, он же всегда был глазами и ушами темной феи.

Ворон вороном, но Аврора понимала, что сама должна поговорить с Малефисентой, причем не откладывая. Поборов сильнейшее желание остаться под шатром плакучей ивы вдвоем с Филиппом, Аврора заставила себя выбраться наружу и, взяв своего жениха за руку, вместе с ним направилась к замку. Она шла не спеша, оттягивая время, чтобы обдумать, как и что она скажет Малефисенте. И заодно заранее подготовиться к тому, что вряд ли услышанное ею в ответ от крестной можно будет назвать поздравлениями.

Глава третья

МАЛЕФИСЕНТА СТОЯЛА НА ВЕРШИНЕ СКАЛЫ. ОТВЕСНАЯ И ЗЛОВЕЩАЯ, ЭТО БЫЛА САМАЯ ВЫСОКАЯ ТОЧКА НА ВЕРЕСКОВЫХ ТОПЯХ, откуда Малефисента могла окинуть взглядом все королевство. Хотя ее всегда с радостью принимали в замке Авроры, гораздо уютнее Малефисента чувствовала себя именно здесь, на вершине скалы, где была одна, вдали от нескончаемой болтовни других фей.

Малефисента, единственная фея в своем роде, никогда не имела подруг и друзей, которые появляются с детства и юности и с которыми ты вместе растешь и взрослеешь. Не могла она понять и того, зачем другим феям необходимо постоянно общаться друг с другом, обсуждать все, что происходит вокруг или в их личной жизни. Малефисента всегда предпочитала одиночество и, если быть честной, понимала, что остальных фей такое положение дел вполне устраивает. Еще бы, ведь ее не зря называют темной феей – такую репутацию она заслужила своим воинственным нравом и жестокостью. Между прочим, такое мнение о ней оставалось даже несмотря на то, что на протяжении нескольких последних лет на вересковых топях воцарились мир и покой. Маленькие беспечные феи в присутствии Малефисенты все равно начинали нервничать, умолкали и при первой же возможности улепетывали прочь.

Сама Малефисента ничего против этого не имела. Единственным живым существом, от которого она никогда не уставала, была Аврора. Эта девочка, которая была для Малефисенты скорее дочерью, чем подругой, никогда не переставала ее удивлять. С Авророй Малефисенте было легко. Рядом с ней она никогда не испытывала неловкости ни за свои огромные крылья, ни за черные рога, каких не было больше ни у кого на свете.