– Мне кажется, лучше выбрать какой-нибудь необычный цвет, например песочный, потому что все остальные предпочитают бордовый или персиковый – привет, Мел! – тем более песочный тебе к лицу, а ты ведь согласишься быть шафером? А ты как считаешь, Мел? Пойдет Нельсону песочный?

– А в обычном костюме нельзя? Черном или сером? – вяло спросил Нельсон, проходя прямо к столу, где стояла бутылка с вином.

Габи покосилась на меня.

– Ну, если тебе по вкусу такая банальщина… А может, цвет ши-таке? Я еще не решила, какой лучше.

– К нам с Джонатаном гости пусть приезжают в классических костюмах,– осторожно произнесла я. – Так намного проще – они идут всем.

– Не обижайся, Мел… – Габи на мгновение умолкла и положила рядом со мной стопку журналов. – Но вашу с Джонатаном свадьбу и мою с Аароном нечего и сравнивать.

– Похоже, они будут проходить даже в разных веках,– заметил Нельсон.

Я укоризненно взглянула на него. Он с невинным видом вскинул бровь.

– Я же ничего такого не имею в виду. Кто хочет выпить? Смотрю, Мелисса, ты уже начала.

– Иначе не могла,– сказала я. – День был какой-то странный.

– О-о! И мне, пожалуйста,– попросила Габи, усаживаясь на другой конец дивана и бросая мне «Вог брайд».

Я отставила осушенный бокал, открыла журнал со свадебными платьями по «лучшим ценам» и вдруг представила Джонатана в традиционном костюме и себя в довольно скромном белом платье с расширяющейся книзу юбкой. Наши повернутые друг к другу лица освещает входящее сквозь цветные стекла церкви солнце…

– Это бордо,– объяснил Нельсон, прежде чем наполнить бокалы. – Спросите, как его отличить? По бутылке. У нее четко обозначенные «плечи». А у бутылок для бургундского – покатые.

– Потрясающе. Наливай,– сказала Габи.

– Классическое «Каберне Совиньон» пахнет черной смородиной и выделанной кожей,– продолжал Нельсон. – По-твоему, какое на вкус это вино, а, Мел?

– Гм, виноградное.

– Вот было бы здорово, если бы «Хеллоу!» издавали и специальные свадебные выпуски,– мечтательно произнесла Габи. – «ОК брайд!» Представляете? Нет, их советы и предложения мне не нужны, зато можно было бы показать друзьям и родственникам, как ужасно выглядит праздник, если гости одеты кто во что горазд, и как они смотрятся рядом с людьми, которые постарались…

– Анисовое драже! – провозгласил Нельсон. – Невероятно! Лично я чувствую вкус анисового драже!

– Боже! Какой кошмар… – Габи хихикнула. – Может, тебе пора ограничить себя в выпивке?

– Ха-ха,– проворчал Нельсон.

– Что?

Я нахмурилась. Шуток Габи я никогда не понимала.

– Забудь,– сказал Нельсон.

Я отложила журнал.

– Габи, ты когда-нибудь слышала о принце Николасе Холленбергском?

– О принце Ники? Да, конечно,– ответила моя подруга.

– Ты переключилась на высшую аристократию? – спросил Нельсон, забывая, что преподает нам урок о винах. – Может, приклеишь к своей кофеварке герб?

Я проигнорировала его остроты и с любопытством поинтересовалась у Габи:

– А ты его откуда знаешь?

– В мой день рождения Аарон возил меня в «Нобу». Там был Ники со своими дружками. У него ужасно порочная улыбочка. – Габи поежилась. – Весь его вид так и говорит: «Взгляните, какой я дрянной!»

– Ага,– произнесла я.