– А ты? Сыграл бойфренда просто блестяще! – Я легонько ударила его бедром по бедру. – Здорово умеешь прикидываться. Удивительно, что ты до сих пор один.

Нельсон бросил на меня косой взгляд.

– Я научился прикидываться у мастерицы этого дела. О, вот и моя контора. Чем планируешь заниматься до вечера? Устроишь себе полвыходного?

– Разумеется, нет. У меня еще консультация по обновлению гардероба, беседа с отчаявшейся матерью и какая-то семейная трагедия. – Я приподнялась на цыпочки и поцеловала Нельсона в щеку. – Спасибо тебе.

– Всегда рад помочь,– ответил Нельсон. – Увидимся дома.

Квартира, которую мы с Нельсоном называли своим домом, располагалась на удалении нескольких улиц от моего офиса, в спокойном, но весьма старом и не особенно привлекательном районе за вокзалом Виктория. Наш почтовый индекс был почти такой же, как в Букингемском дворце,– предмет особого восхищения матери Джонатана, вовсе, однако, не подразумевавший букингемской роскоши. И все же, возвращаясь в тот вечер домой и любуясь первыми розовыми цветками вишен, я чувствовала, что в Париже буду скучать по этому обветшалому английскому благородству.

Мое нынешнее положение было довольно неопределенным, потому что Джонатан взял на себя ответственность за развитие парижского филиала «Керл и Поуп», тогда как я продолжала развивать единственное, образованное и по сей день действовавшее лишь в Лондоне собственное агентство. И была вынуждена жить у Нельсона, работать на полную мощь с утра понедельника до полудня четверга, потом мчать на вокзал и ехать на «Евростаре» в Париж, чтобы хоть три денька побыть с Джонатаном.

Впрочем, и в разлуках есть своя прелесть. Надеюсь, вы понимаете, о чем я. Джонатан работал в Париже вот уже почти четыре месяца, а мы до сих пор не могли выкроить время, чтобы подняться на Эйфелеву башню.

С другой стороны, жить в двух городах сложно, и Джонатан все настойчивее спрашивал, когда я переселюсь в Париж. Я хотела переехать к нему, честное слово. Но… уж очень это непросто.

Когда я пришла домой, Нельсон просматривал почту и по обыкновению кричал на радио, по которому шло ток-шоу с участием слушателей. Я скинула туфли и поставила на стол перед Нельсоном бутылку красного вина.

– В знак благодарности за оказанную помощь,– произнесла я. – Откроем сейчас или чуть погодя? У меня с обеда кошмар начался. Пришлось битый час уговаривать клиента рассказать драконихе матери, что он живет со своей подругой, причем вот уже целых пять лет. Хуже того, у бедолаги есть еще и папаша, который чуть ли не силой заставляет сына жениться на двоюродной сестре. Черт! В самом начале я порой и понятия не имею, с какой стороны подойти к проблеме.

Нельсон поднял глаза от стопки счетов.

– Хорошо, что эти парни не знают, как обстоят дела в твоей собственной семье, а то не принимали бы твоих советов всерьез.

С удовольствием возразила бы ему, но он ничуть не преувеличивал. Семейство Ромни-Джоунсов, если не вдаваться в подробности,– компания мелодраматических самовлюбленных интриганов. По мнению Джонатана, им всем нужно лечиться. Мы и лечились, примерно месяц, в начале девяностых. Потом отец обнаружил, что по медицинским счетам приходится платить не меньше, чем по закладной, и лечение прекратилось.

– Кстати,– продолжал Нельсон,– на выходных советы и руководства пригодятся тебе самой.

– Не напоминай. В этот раз я, по крайней мере, поеду к родителям с Джонатаном. Он будет меня поддерживать. – Я вздохнула. – Надо поговорить о свадьбе. Мама пригласила на семейный ужин всех – Аллегру с Ларсом, Эмери с Уильямом, бабушку…

– Короче, соберется вся компания.