На столе зазвонил телефон. Мама секунду пристально смотрела на него, будто пытаясь что– то определить по звуку, потом подняла трубку.

– Алло?

– У тебя размазалась помада, – сообщила, глядя на меня, Аллегра. – Я на твоем месте красила бы губы ярче либо вообще бы не красила. – Она помолчала, давая мне время на размышления, и прибавила: – А прозрачный блеск для губ ты никогда не пробовала?

Мама прижала трубку к груди и с сочувствием посмотрела на меня.

– Папа, звонит из кабинета. Ты не могла бы к нему зайти? Он хочет о чем-то с тобой побеседовать.

– Наверняка о наличных, – презрительно фыркнула Аллегра.

– Аллегра, – чуть слышно произнесла мама.

Я встала, удивляясь, что впервые в жизни не против сбежать в папашино царство ужасов.

Стоило мне войти внутрь футов на десять – с такого расстояния отец обычно начинал орать, – как желудок свело, а ладони повлажнели: когда я была ребенком, строгие беседы проводились со мной именно в этих увешанных книжными полками стенах. Разговаривали в основном об эффективности моего обучения в очень дорогих школах, но порой, для разнообразия, на другие темы. Однажды отец объяснял нам в своем кабинете, что мы должны переехать во Францию, дабы избежать последствий скандала из-за неуплаты налогов. В другой раз речь шла о постыдной истории с помощницей по хозяйству. Одну из главных ролей в этом скандале, как ни нелепо, играла сумка из-под моей пижамы с изображением Снупи…

Я могла бы продолжить, но не буду. Утешало единственное воспоминание: о заявлении, на ко торое года два назад отважилась мама. Она сказала тогда, отец не имеет права отчитывать меня за то, что в учебе я не достигла особых высот. Из коллекции книг, купленных на распродажах в Глостершире и расставленных по дубовым полкам, он сам ни одной не раскрывал за исключением, пожалуй, работ Джилли Купер.

Тем не менее, восседая за столом в своем обшитом деревом кабинете, отец по сей день нагоняет на меня такой страх, что я вся сжалась, несмотря на то, что вот уже год успешно работала в качестве Милочки. Теперь на просьбу Эмери собственноручно сшить ей занавески я могла спокойно ответить: лучше купи готовые; с папашей, однако, дела обстояли иначе.

Пока я шла по коридорам, направляясь в тот конец дома, где располагался кабинет, отец достал графин и наполнил большой бокал скотчем. Когда я постучала, он, подобно злоумышленнику из фильма про Бонда, резко повернулся на вращающемся стуле и сложил пальцы домиком. Ненавижу этот его жест. Он означает: папаше что-то известно, но мне об этом знать рановато.

– А, Мелисса. – Отец кивнул на стул, будто я пришла на собеседование. – Присядь. Пусть ноги отдохнут от тяжести.

Я постаралась не вдумываться в смысл фразы.

– Давненько мы с тобой не болтали с глазу на глаз, верно? – задумчиво произнес отец, сделав глоточек скотча. – Если не ошибаюсь, в последний раз ты приходила ко мне перед свадьбой сестры. Тогда и рассказала, что у тебя эскорт-агентство.

Добавлю: свадьбой, которую организовала я. Без посторонней помощи.

– Не эскорт-агентство! – горячо возразила я, невольно попадаясь на удочку. – А…

– Да-да. – Отец махнул в мою сторону рукой. – Называй, как хочешь. Как идут дела? С блеском?

– Не жалуюсь, – осторожно ответила я.

– Наверняка обрастаешь связями?

Я пристально посмотрела на отца, пытаясь угадать, что он задумал, ведь хитрец явно к чему-то клонил. Чему-то такому, что мне не понравится.

– Да-а.

Папаша сдвинул брови, видимо желая сделать вид, будто он все понимает.

– Может, теперь перечень оказываемых агентством услуг корректирует твой смертельно скучный бойфренд? Готов поспорить, у него свой взгляд на твои способы зарабатывать.