Кэтрин чуть не плакала.

— Я куплю столько овец, сколько потребуется, — вы с управляющим сможете вместе решить, сколько нужно.

— Как быть с моим долгом? Я ведь должен тебе арендную плату за два года, — спросил Генрих тихим голосом, держа Кэтрин за руку. Оливия видела, что его бьет дрожь.

Сэр Лоуренс откинулся назад в своем кресле, и Оливия озадаченно смотрела на него. В чем заключается то соглашение, о котором он говорил?

Кэтрин первая нарушила молчание.

— Ты говорил о соглашении, сэр Лоуренс. Имел ли ты в виду, что сначала мы должны заплатить свои долги?

— Мое согласие полностью списать долги и выполнить все то, о чем я уже говорил, зависит только от одной вещи.

Он произнес это очень медленно и четко, и все трое Джиллерсов напряженно вглядывались в его лицо, гадая, что он потребует за свою щедрость. Он поднял взгляд и посмотрел Оливии прямо в глаза.

— Решать будешь ты, Оливия.

Она занервничала, не понимая, что он имеет в виду.

— Генрих, я прошу у тебя руки твоей сестры.

Воцарилась тишина. Оливии казалось, что в этой тишине все слышат, как бьется ее сердце, она не могла поверить, что все это происходит на самом деле. Может, ей послышалось? Но его глаза сказали ей, что она не ошиблась, он решительно, в упор глядел на нее. Она почти незаметно помотала головой, чтобы стряхнуть наваждение, но он не отводил взгляда от ее лица. Нет, это не сон, это происходит на самом деле! Ее используют как валюту, чтобы выкупить Генриха из плена его финансовых трудностей. Это возмутительно! Она ухватилась за стол, как за якорь, и откинулась назад в кресле.

— Генрих, нет! Нет!

Она отчаянным взглядом посмотрела на брата, который потрясенно уставился на Кэтрин. Он повернулся к Оливии с таким же изумленным видом, но в его глазах уже зажегся огонек понимания. Она снова вскрикнула:

— Генрих, нет! — И в ее голосе была слышна паника. Вся дрожа, она повернулась к Кэтрин с видом загнанного зверя, схватила ее руку и затрясла, словно желая пробудить ото сна. — Кэтрин, пожалуйста, прошу тебя! Не разрешай ему! Кэт! Скажи что-нибудь!

Кэтрин подалась вперед и неуверенно заговорила:

— Сэр Лоуренс, правильно ли мы тебя поняли? Ты просишь у Генриха разрешения увезти Оливию, чтобы взять ее себе в жены? И это то, чего ты желаешь в обмен на твои предложения?

— Как всегда, госпожа, ты абсолютно верно меня поняла.

Его серые глаза сузились, а руки расслабленно покоились на подлокотниках кресла.

Оливия вскочила из-за стола. Глаза ее метали молнии. Так вот чего стоит его «щедрость»! Его хваленое благородство! Добренький спаситель… Обманщик! Да как он мог торговать ею!

— Нет! Да как ты посмел?! Это неслыханная дерзость! Я не позволю, чтобы меня использовали как… — Она побледнела и дрожала от ярости.

— Оливия, — нерешительно начал Генрих. — Мы можем обсудить это…

— Обсуждайте, что хотите, только меня от этого избавьте! — крикнула она.

Кэтрин встала и попыталась обнять ее за плечи, но Оливия уклонилась и выбежала вон.

Кэтрин вернулась на свое место напротив сэра Лоуренса, хранившего на лице совершенно бесстрастное выражение, и посмотрела на Генриха.

— Она не примет твоего предложения, — сказал Генрих, скорбно покачав головой.