Кара горько пожалела о своем недавнем любопытстве и теперь мечтала только об одном – очутиться подалыпе от этого чудовища. Но он был здесь, так близко, что у Кары не было никакой надежды увернуться от его острых клыков. фамильяр уставился на девочку своими круглыми, как блюдца, глазищами, и бедняжка задрожала при виде сквозившей в них ярости, которая грозила вот‑вот вырваться наружу.

Кара не могла просто лежать и ждать, когда это произойдет. Сунув руку в карман, она трясущимися пальцами нащупала куклу и, достав ее, протянула монстру.

Он жадно схватил добычу, но, увидев жалкую подделку, взвыл так, что у Кары едва не лопнули барабанные перепонки.

– Это… все, что у м‑меня… есть… – еле выдавила она из себя.

Не сводя с нее глаз, фамильяр широко разинул пасть и откусил игрушечной Джоди голову, после чего тщательно разжевал и проглотил ее.

Кара замерла словно парализованная.

Отбросив обезглавленную куклу, фамильяр наклонился к Каре, и ухмылка его стала шире. Девочка истошно завопила от ужаса и резко рванулась в сторону. Но чудовище неожиданно отскочило и по водосточной трубе быстро вскарабкалось на крышу. Еще мгновение – и фамильяр исчез из виду.

Какое‑то время Кара не шевелилась. Все ее тело ныло от боли, а запах мусора вызывал сильную тошноту.

Но она была жива.

Несколько минут спустя девочка медленно поднялась и обвела встревоженным взглядом крыши окрестных домов. Фамильяра нигде не было – вероятно, он отправился охотиться за кем‑то другим.

«Что ж, отныне это не моя проблема», – вздохнула Кара.

Она чудом избежала смерти и не собиралась лезть к ней в лапы во второй раз.

Но потом Кара вдруг вспомнила об Эти. Маленькой Эти с такой же куклой в кармане. Если фамильяр Вдовы выберет ее…

«Какие же мы дураки! – всхлипнула Кара, ковыляя к своему велосипеду. – Нам следовало держаться всем вместе, вооружившись бомбами с соленой водой…»

Бомбы с соленой водой… Да ведь это то, что нужно!

Кара открыла маленький кошелечек, висевший у нее на поясе, и пересчитала монетки: денег было немного, но достаточно для задуманного.

Забравшись на велосипед, Кара покатила вдоль Пензерн‑вэй в сторону рынка. Каждое движение причиняло ей боль, заставляя снова и снова переживать недавний ужас. Слезы сверкали на ресницах девочки, но, крепко сжав зубы, она упрямо летела вперед, хотя больше всего на свете ей хотелось заползти в какой‑нибудь укромный уголок и не вылезать оттуда неделями.

Кара была преисполнена решимости отомстить за каждую свою слезинку. И не только.

4

За Рэтти Фриггенсом охотилась сама Вдова.

Как и другие дети, он уехал от дома Хенки на велосипеде, однако, добравшись до Рыночной площади, спрятал его за рядами ящиков, которые, как он знал, не будут трогать еще несколько дней, и дальше пошел пешком. Он крался мимо складов и корабельных доков, пока не уперся в один из пирсов Новой Пристани. Убедившись, что никто за ним не подглядывает, Рэтти скользнул вниз – в этом месте трубы городского водостока как раз выходили в море. Парнишка нырнул в одну из них и отправился назад подземным путем.

«Найди‑ка меня здесь, – усмехнулся Рэтти, мысленно обращаясь к Вдове, – если сможешь».

Он знал каждый закуток в Бодбери и, подобно своей тезке крысе, мог протиснуться в любое отверстие, включая трубы, которые все прочие мальчишки из Трущоб считали непроходимыми. Для Рэтти же всегда главным было просунуть куда‑нибудь голову: если это ему удавалось, остальное уже не составляло труда.

Впрочем, сегодня он выбрал трубу пошире, настоящий канализационный туннель, и, когда глаза привыкли к темноте, смог довольно быстро продвигаться по ней обычным шагом.