Что ж, парень, смотри, но не трогай.

Убедившись, что детектива можно завести, Конни тут же потеряла к нему всяческий интерес и спокойненько уселась на его кровать. Деннисон протянул ей конверт, который держал в руке.

– Мистер Бетт передал это для вас.

Конверт не был запечатан. Конни вытряхнула себе на колени его содержимое – фотокопию завещания Пола Литтла.

– Я все еще не могу понять, зачем Бетт заставил меня проделать такой путь, чтобы вручить им это, – пожала плечами Конни. – У них тут что – юристов нет?

– Вам лучше знать – вы ведь местная.

Она покачала головой:

– Это осталось в прошлом, приятель. Я не была здесь уже сто лет. Когда живешь в городе вроде Нью‑Йорка, ты принадлежишь ему целиком и совершенно забываешь, откуда приехал.

– Мне знакомо это чувство, – кивнул Деннисон.

В этом Конни ни минуты не сомневалась: рожденный и выросший в Бронксе, он вряд ли часто покидал Нью‑Йорк.

Она потрясла бумагой.

– Мне кажется, в руках юриста это выглядело бы более официально. А Бетт сэкономил бы деньги. Я, знаете ли, не дешевка, и потом расходы на дорогу… – Конни оглядела комнату. – Хотя он все‑таки умудрился сэкономить. Билеты экономкласса и эта дыра… Мне встречались куда более щедрые мужчины, уж поверьте.

– Полагаю, для мистера Бетта важен психологический аспект.

Конни задумалась: как отреагируют на ее появление свекор и дочь? Сколько лет прошло с их последней встречи? Пятнадцать? Двадцать? Она давно уже потеряла счет времени.

– Честно говоря, я не очень‑то жажду этой встречи, – пробормотала она.

Она произнесла это прежде, чем осознала, что говорит правду, и сама удивилась собственному открытию. Конечно же, она понимала, что возвращение в Маусхол не будет приятным, – понимала с той самой минуты, как Бетт предложил ей это, однако не сомневалась, что сумеет справиться со своими чувствами. Она и сейчас была в этом уверена, просто подумала о том, как сильно это может ранить старика и Джейни… Да, она бросила ее еще ребенком, но все‑таки это ее дочь…

– Тогда почему вы согласились? – спросил Деннисон.

Конни натянула привычную маску. Да пошли они к черту, эти родственники! Можно подумать, их когда‑нибудь заботила ее судьба!

– Потому что Бетт предложил мне хорошие деньги. А вы решили, что мною движет милосердие?

Деннисон промолчал, но Конни почувствовала его неодобрение.

– Вы ведь тоже приехали сюда не из любви к искусству, – добавила она.

– Я этого и не скрываю.

Нет, ну надо же: он воображает, что если дело не касается его родни, так он чистенький! Можно подумать, за всю свою жизнь он ни разу не замарался!

Сволочь!

Конни вздохнула. Почему парни вроде Деннисона вечно читают ей нотации?

– По‑вашему, это завещание подлинное? – поинтересовалась она у него.

– Мне все равно.

– Я думала, после развода Пол составит новое.

– Для нас совершенно не важно, подлинное оно или нет, – сказал Деннисон. – Мистер Бетт играет в какую‑то игру, и скорее всего последняя воля вашего бывшего супруга – не более чем очередной ход на доске. Такие, как Бетт, всегда идут до конца.

Конни кивнула:

– И денег на это не жалеют.

Она сунула завещание обратно в конверт, встала и попыталась скрыть улыбку, заметив, что Деннисон смотрит на ее ноги.

– Что дальше? Кажется, уже пора обедать? Я совсем запуталась из‑за разницы во времени.