Зато там была собака.

Граймс всегда гордился своим умением охотника полностью сливаться с окружающей обстановкой, становясь невидимым для людей и большинства животных. Для этого было достаточно не шевелиться и не глядеть на жертву, поскольку какое‑то шестое чувство всегда предупреждало ее о том, что за ней наблюдают. Однако Граймс вовсе не был уверен, что эта уловка сработает с собакой. Хорошо еще, что ветер дул со стороны идущих. Если он не будет двигаться, не будет смотреть на них…

– Я все еще думаю, что нам не следовало оставлять его одного, – послышался женский голос.

– Хочешь понести его на себе? – насмешливо отозвался другой голос, тоже женский.

– Нет…

Граймс чуть не выдал себя. Они говорили о Мэддене! Если они что‑то сделали с ним, лишив Теда заслуженного права мести, он перестреляет их одного за другим…

Глаза Граймса уже привыкли к темноте, так что для него не составило особого труда разглядеть незнакомцев.

Какая‑то женщина небольшого роста вела под руку другую – высокую, опиравшуюся на трость. С ними был мужчина – крупный, широкоплечий. И собака…

Она даже головы не повернула в сторону Граймса.

Тупая псина!

– Я бы с радостью выбил из него дух, – пробурчал мужчина.

– Зачем? – пожала плечами маленькая женщина. – Мы это уже сделали.

– Что же там все‑таки произошло, Джейни? – спросила вдруг высокая женщина.

«Да, – оживился Граймс. – Что там произошло?»

Но в этот момент вся троица приблизилась к трехколесному «релианту» и забралась внутрь. Собака последовала за ними. Дверцы автомобиля хлопнули, мотор дважды чихнул, а затем огласил окрестности отчаянным тарахтением.

Граймс зажмурился, когда ему в лицо ударил свет передних фар.

Он слышал, как машина развернулась на дороге и покатила прочь. Впрочем, спустя пару минут она снова остановилась. Граймс открыл глаза: кто‑то из пассажиров выпустил наружу собаку, которая тут же понеслась к находившейся неподалеку ферме. После этого «релиант» продолжил свой путь.

Когда он исчез за поворотом, Граймс впился взглядом в расстилавшуюся перед ним пустошь.

«Я дам тебе десять минут, – мысленно сказал он своему врагу. – А потом сам пойду за тобой».

Граймс уже забыл о странных людях. Сейчас его интересовал только Мэдден, а в том, что они вот‑вот встретятся, он не сомневался. Все, что ему нужно было для успеха, – это опять раствориться в ночи.

Его расчеты оказались верны – вскоре со стороны пустоши донесся звук шагов.

Граймс затаил дыхание. Обрубок руки заныл, напоминая о способностях Мэддена: один его взгляд человеку в глаза, даже в кромешной тьме, и игра окончена.

Но Граймс не собирался попадаться на эту удочку во второй раз. Он терпеливо выждал, пока Мэдден подойдет к своей «фиесте», и лишь когда тот, намереваясь сесть внутрь, повернулся к нему спиной, Граймс метнулся вперед – быстро и бесшумно, как привидение. Нанеся Мэддену оглушительный удар, он придавил его к машине протезом левой руки и, прежде чем тот успел опомниться, поднес к его виску кольт, зажатый в правой.

– Привет, Джон, – оскалился он. – Узнаешь меня?

– Ты… ты работал на Сэндоу.

– Верно. Те, кого ты подослал, позаботились о старом Филе. Я рад, что не разделил его участь, но меня совсем не радует, – Граймс ткнул Мэддена протезом в бок, – вот это!

– Что тебе нужно?

Спокойствие Мэддена привело Граймса в такую ярость, что он едва не убил его на месте.

– Я знаю, тебе нравятся игры, Джон, типа той, что ты сыграл с моей рукой.