IX

Я – ОН

«Лазарь! Иди вон!» И весь мир поднимается из могилы...

49

– Графин пуст, а я хочу пить! Здесь, что же, нет даже какого-нибудь несчастного лаборанта, чтобы воды принести?

Лаборанта не было, зато полдюжины студентов бросились на штурм кафедры профессора Бертольда, преодолевая первые ступени своей будущей карьеры и вырывая друг у друга злосчастный сосуд.

– Доктор! – заорал в свой микрофон один из журналистов.

– Профессор! – резко поправил его Бертольд. – Попрошу не упрощать!

– Профессор, как долго длилась операция?

– Другой бы на моем месте провозился до самой вашей пенсии, мой мальчик, но хирургия – это дело, в котором нужно управляться быстрее, чем вам это пока удается.

По случаю большого ежегодного съезда, устраиваемого медиками в память о докторе Биша, Научно-исследовательский центр неврологии «Питье-Сальпетриер» отмечал небывалое достижение профессора Бертольда, четыре пересадки за одну операцию: почки – поджелудочная железа – сердце – легкие – пациенту, уже несколько месяцев находившемуся в коме; результаты говорят сами за себя: ни малейшего намека на отторжение тканей, так что уже через какие-нибудь десять дней больной обрел все функции нормального жизнеспособного организма, вернулся домой и даже приступил к своим профессиональным обязанностям. Настоящее воскрешение!

– Благодаря техническим средствам и многофункциональному подходу, – громогласно чеканил профессор Бертольд, – я смог оперировать восемь часов кряду при постоянном переливании крови, чтобы избежать проблем септического плана, и я ни секунды не колебался, приступая к лапаротомии грудной клетки, что открыло мне широкий доступ к внутренним органам!

– У вас были ассистенты? – спросила восхищенная журналистка, которой с трудом удавалось справиться сразу и с микрофоном, и с блокнотом, и с карандашом, и с переполнявшим ее энтузиазмом.

– Помощники ни к чему в операциях такого класса, – отрезал профессор Бертольд, – пара рук – подавать инструменты – вот и все, хирургия в этом очень похожа на высокую моду, мадемуазель!

– Каков был порядок пересадки?

– Я начал с области сердца и легких, но пришлось параллельно отвлекаться на другую пересадку, потому что с поджелудочной железой необходимо разделаться не позднее, чем через пять часов после вскрытия.

– То есть закончили вы почками?

– Да, почки остались на десерт, чего легче!.. Да и все прочее обычно не вызывает больших затруднений... для меня, по крайней мере... я предусмотрел, чтобы большая часть анастомозов держалась автоматическими пинцетами... нужно идти в ногу со временем.

– Как вы объясните небывалый случай отсутствия отторжения донорских органов у вашего пациента?

– Для этого у меня есть особый секрет.

Кажется, все уже было сказано о том замечательном состоянии, в котором пребывает выздоравливающий: тело ощущает новизну жизни, как свежесть чистого постельного белья, знакомое чувство вновь обретенного себя самого, с каждым днем все более привыкаешь к себе. Но в то же время из-за этого внутреннего обновления относишься к себе с особой осторожностью, следуя букве инструкции из боязни сломать мудреный механизм... О первая ложка картофельного пюре, первый крохотный кусочек ветчины... О первые неуверенные шаги заново вступающего в эту жизнь... О воздух Бельвиля, внезапно наполнивший легкие до краев, так что, кажется, взлетел бы, не будь этого груза ожившего тела... О мягкое пристанище постели, зовущей еще сильно ослабленное тело... И эти улыбки, сопровождающие вас повсюду.