И, повернув с дороги, легко и стремительно понеслась по весеннему ночному лесу.

    Стволы деревьев словно сами отступали с её пути, кусты послушно раздвигали ветви. А так досаждающие обычным людям камни, шишки и корни послушно спрятались, вжались в землю. И лишь белеющая словно костяными суставами берёзка ласково и нежно отёрла мягкими ещё листиками пот с разгорячённого чела.

    Гей, быстрее! И Линн припустила с заячьей прытью, с равной лёгкостью преодолевая встречающиеся овраги и буреломы, нагромождения выступивших на поверхность валунов на каменных осыпях и густые переплетения царапучих кустов воронца .

    Пока ноги и ещё какая-то часть головы были заняты пробиранием сквозь головоломные препятствия, девчонка с холодной отстранённостью думала. Если на хвост опять сели Зелёные Егеря - дело дрянь. Там ребятки не чета городским увальням, из которых состоит стража в Сарнолле. Там цепкие, битые и тёртые профессионалы, коим все её ухищрения и потуги до одного места.

    -  Так в чём же дело? - сиплым от холодного воздуха голосом прошептала Линн.

    И, не задумываясь проскочив разлившийся ручей по еле видным из-под поверхности скользким замшелым камням, забрала резко вправо. По поваленному дереву снова забралась в ручей и побежала вверх по течению, весело разбрызгивая приятно охладившую ноги воду. Что она и как делает, Линн не задумывалась, всё больше и больше доверяя своей постепенно проявляющейся сущности.

    В конце концов, описав широкий полукруг и отгородившись от прежде пройденного пути ручьём, она легко и естественно взлетела на вершину скалы в три своих роста, грозящей ночным небесам острой изъязвлённой вершиной. Присела в выемке, закрывающей её своей надёжной тенью. Несколько сетангов переводила почти не сбившееся дыхание, с удовольствием отметив сей примечательный факт.

    И замерла. Словно срослась с камнем, стала частью его - неотделимой и неразличимой. Да, потом, когда действие эликсира пройдёт, будет очень жестоко. Будет ломать, крутить и выворачивать - но это будет потом . А сейчас Линн не просто видела, она воспринимала каждую былинку и каждую посеребренную Луной хвойную лапу. Знала, о чём тревожно попискивает спящая в гнезде иволга и чем на обед промышлял затаившийся в зарослях чмерицы сонный заяц. И, надо признать - знания эти здорово отличались от того, что девчонка привыкла видеть в городе.

    Единое. Единое целое с природой - и это было так прекрасно, что Линн с недоумением ощутила, как у неё чуть защипало в глазах, а потом просто нестерпимо зачесался нос. Но она не шелохнулась - ибо через залитую лунным светом полянку скользнула чья-то тень.

    Преследователь шёл не так быстро и легко, как проторившая путь девчонка - но он был куда здоровее. И вооружён коротким толстым копьём, чьё навершие так нехорошо высверкнуло в нескромном свете Луны. Но по крайней мере, не Егеря, и у затаившейся на вершине Линн немного отлегло от сердца - так, самую малость. Выходит, те горе-насильники, погорельцы с хутора отрядили погоню за ней? И выходит, непростой мужик, если идёт по почти незаметному даже обострённым зельем зрением следу…

    Да нет, какой мужик… Линн как бы примерила на себя эту мягкую, чуть косолапую походку со стелющимся шагом, еле заметную резкость и порывистость движений. Точно - лет двадцать, и никак не больше! Что ж ты делаешь, парень?…

    Отчего-то девушка ощутила, что вот ну не хочется ей… может хватит? С Зугги как-то нехорошо вышло - вроде и надо было все хвосты обрубить, как учили.