— Да, пожалуйста, покажите, — вежливо отозвался капитан. Его помощник в чине старшего лейтенанта, имеющий примерно габариты Моськи, с любопытством вытягивал шею.

Они зашли в квартиру, аккуратно переступили через разбросанные рулоны обоев, потом прошли через комнату к входу в коридорчик, один конец которого вел к ванной, а второй — на кухню. Еще минуту назад вход в коридор почти полностью перекрывало тело Полканавт, но сейчас там ничего не было. Аля моргнула. Потом моргнула еще раз. Она потерла глаза, перекрестилась, но тело не появилось.

— И где обещанный труп? — спросил милиционер, похожий на Моську, а великан расхохотался и, сказав: «Ну и шуточки у вас, девушка!» — пошел к выходу.

«Постойте, он же только что был здесь! Труп Эммы Никитичны!» — хотела закричать Аля, но из горла не вылетало ни звука.

Милиционеры, вяло переговариваясь, двинулись на выход.

— Подождите, — наконец обрела дар речи Аля, — пожалуйста, еще секундочку! Давайте вместе заглянем в ванную, больше ей быть негде!

— Кому — ей? — спросил лейтенант. — Вы же сказали — труп? А в ванной тогда у вас — кто?

Капитан опять смачно захохотал и пошел по коридорчику к ванной. У двери он увидел большую темную лужу, и его веселость как ветром сдуло.

— Что это? Кровь? Откуда?! — резко и отрывисто спросил он.

— Да, это кровь девушки, которая, я надеюсь, сейчас уже в больнице, — подтвердила Аля. — А та женщина, что была трупом, но которая вовсе не так мертва, как казалось, наверное, в ванной, только будьте очень осторожны. Эта женщина вооружена.

— Чем? — спросил капитан, доставая из кобуры пистолет.

Лейтенант уже что-то быстро говорил в рацию. Стасик молчал и пытался незаметно просочиться в сторону входной двери. Ему было страшно.

— Так чем она вооружена? И кто такая эта «она»?

— Эмма Никитична Полканавт, я же сказала. Она вооружена остро наточенным геологическим молотком.

— Наточенным молотком? Что за чушь? Как молоток может быть наточенным? Я еще понимаю — топор.

— Вы видели когда-нибудь альпеншток? Или ледоруб? — спросила Аля капитана.

— А-а-а-а… Это такой, которым Троцкого порешили? Ясно. Так и говорите — ледоруб. А то — молоток, молоток… Что я, молотка, что ли, не видел.

В этот момент Аля услыхала, как еле слышно скрипнула входная дверь.

— Она ушла! Она была в кладовке!! — воскликнула Алиса, кидаясь в прихожую.

Там, на куче строительного материала, они нашли небольшое красное пятнышко. Милиционеры попытались ее преследовать, но Эмма Никитична как сквозь землю провалилась.

— Мам, я в больнице, — позвонил Валентине Ивановне Борщ, — пригони машину, пожалуйста, а то я по уши в крови.

— Ты ранен? — охнула Каверина, отметив тем не менее, что голос у сына вполне бодрый.

— Нет, ранена Наташа. А я кое-кого пришил полчаса назад.

— Не хвастайся такими вещами, сынок, — наставительно проговорила Валентина Ивановна. — Я сейчас приеду, говори, в какой ты больнице!

— Еще и Стручковых надо домой отвезти, они совсем расклеились, — хмуро сказал Борщ. — Профессор плох, рыдает, говорит, что был не прав, собирается поменять мировоззрение и уйти в монастырь, тем более что Зинаида Алексеевна наконец решила с ним развестись.

— Могу себе представить, — проворчала Каверина, вжимая педаль газа в пол.