- Наверное, настоящие мужчины перевелись на свете, - пошутила Алла. Я ведь и сама не ангел. Мне тоже частенько попадались неподходящие партнеры.

- Но у вас нет комплекса Электры. Вы выросли в нормальной семье, родители любили вас.

- Маленький комплекс все же есть - отца я любила гораздо больше, чем маму. Я его просто обожала. А он меня.

- Почему вы говорите в прошедшем времени? Ведь ваш отец жив?

- Жив, но я его уже не люблю.

- Так не бывает, Алла. Родителей невозможно разлюбить. Можно на них сердиться, обижаться, не простить им какого-либо поступка, можно даже возненавидеть, но любить, а потом разлюбить невозможно. Либо не было любви.

- И опять вы правы, Лидия Петровна. Наверное, я все ещё люблю отца, но не простила ему, что он променял маму на молоденькую шлюшку.

- Он ушел от нее?

- Ушел, - вздохнула Алла. - И за это я его ненавижу - мама стала часто болеть, сразу постарела, потеряла смысл жизни, как будто из неё вынули внутренний стержень.

- Не впадайте в максимализм, Алла, - предостерегла её психиатр. Конечно, это драматическая ситуация, но ведь так бывает во многих семьях.

- Болит - это когда у тебя болит...

- Да, это верно. То, что так бывает у других, не заглушает боль. Когда это случилось?

- Четыре года назад.

- Но вы ведь уже были взрослой! Ваша непримиримая позиция по отношению к отцу была бы понятна, если б подобное случилось, когда вы ещё были подростком - со свойственным этому возрасту максимализмом такой поступок отца расценивается как предательство.

- Вот и я точно так же это расценила.

- Но ведь вам было не пятнадцать лет, а тридцать один год!

- Ну и что! А мама?

- О вашей маме мы пока не говорим, мы говорим о вас. Неужели вы сами не понимаете, что подобный максимализм в вашем возрасте - это признак инфантилизма?

- Ну и пусть! - Алла сердито отвернулась.

- Ну точно как ребенок, право! - Лидия Петровна улыбнулась. - Алла, я вас не узнаю.

- Извините, Лидия Петровна, - она нашла в себе силы улыбнуться. - Буду работать над собой и избавляться от инфантилизма и максимальзма.

- Вот и умница. Это ведь и вам самой мешает.

- Мешает, - согласилась та. - Порой рублю сплеча и сгоряча.

- Хорошо, что вы сами это сознаете, и готовы преодолеть.

- С вашей помощью завсегда готова, - сказала Алла, слегка дурачась.

Психиатр лишь покачала головой, расценив это как ребячество, и сказала тоном, каким говорят с капризным, расшалившимся ребенком:

- Ну, хорошо, оставим эту тему для наших последующих встреч. Кстати, судя по всему, у вашей мамы депрессия. Приведите её ко мне, и уверяю вас, она не будет думать, что утратила смысл жизни только лишь из-за того, что муж ушел к другой.

- Я и сама об этом подумывала - уж очень тяжко смотреть на нее. Но боялась её обидеть. Она теперь чуть что - плачет.

- Так называемая слезливая депрессия.

- Раньше мама была такая красивая, веселая, смешливая, остроумная, и вдруг превратилась в старушку, у которой все болит. А ведь ей всего 55 лет!

- Почти как мне, но я не считаю себя старушкой. При депрессии нередко расстраивается деятельность внутренних органов, и могут появиться множество симптомов. Но если вылечить депрессию, все пройдет. А кто она по профессии?

- Искусствовед.

- О, какая интересная профессия! Неужели можно считать жизнь конченой, имея такую профессию?

- Мама не хочет работать, а я не настаиваю. У меня достаточно денег, чтобы позволить ей жить так, как она хочет.

- Вы неправильно поступаете, Алла. Конечно, в состоянии депрессии человек неработоспособен, но когда настроение вашей мамы выровняется, обязательно уговорите её работать.