После их разговора в больнице он хотел умолять ее передумать. Но не сделал этого, потому что не хотел ставить Джил в неловкое положение. Он так любил Джил, что не мог давить на нее. Даже если это означало остаться на всю жизнь в одиночестве.

Унылая картина, верно. Но он был реалистом. Она сделала свой выбор, и, хоть у него все разрывалось внутри от мысли, что он будет жить без нее, ему надо принять горькую правду. Брэндон не имел представления, как это сделать, ведь он тосковал по ней каждую минуту.

Он дошел до крыльца и остановился у белой деревянной двери. Сдерживая жгучее сожаление в своем сердце, поднял кулак и постучал в дверь сильнее, чем следовало. Чем скорее он заберет Кристи, уйдет и отчитает ее, тем лучше.

Через несколько секунд Джил открыла дверь. Она замечательно выглядела в темных джинсах и голубом свитере, который прекрасно подходил к ее глазам. Молодая женщина распустила волосы, которые падали мягкими золотистыми волнами на ее изящные плечи.

У него заныло в груди. Что же, каждый раз, забирая Кристи и видя при этом Джил, ему суждено испытывать дикую боль? Но он не может лишить свою дочь дружбы с Зоей…

Джил застенчиво улыбнулась ему, словно была действительно рада его видеть.

— Брэндон, привет.

Его сердце заболело сильнее. Она прекрасно держалась, эта женщина, которая наотрез отказалась открыть ему свое сердце.

— Привет, Джил, — выдавил Брэндон и протянул ей скомканное письмо. — Они снова принялись за старое. Я нашел его на кухне, когда пришел с работы домой.

Джил странно улыбнулась, блестя глазами.

— Почему бы нам… не поговорить об этом. — Она жестом пригласила его войти.

Он вошел, сжав кулаки.

— Я серьезно наказал Кристи. Не понимаю, почему девочки продолжают делать это, после того как мы столько раз просили их прекратить. — Брэндон оглядел прихожую. — А где она? Я просто возьму ее, отвезу домой и запру на несколько лет.

Джил дотронулась до его руки.

— Девочки в комнате Зои. — Она отошла, обернулась и сделала глубокий вдох. — Они не посылали тебе этой записки.

Он в удивлении уставился на нее.

— Тогда кто же?

Она взяла его за руку. От ее прикосновения у него сжалось сердце. Что происходит? У нее раскраснелись щеки.

— М-м… я.

Брэндон посмотрел на нее в уверенности, что ослышался.

— Ты? А зачем ты это сделала?

Джил схватила его за другую руку, и он почувствовал, что она дрожит. Потом подошла ближе, так близко, что он ощутил запах ее цветочных духов и увидел темные синие пятнышки в ее глазах.

— Потому что я хочу создать семью. С тобой.

Его будто переехал грузовик. Сердце бешено забилось. Он не мог глотать.

— Ты ведь шутишь? — с трудом произнес он. Это было единственное объяснение, единственная возможная правда, в которую он мог поверить.

Она отпустила его руки и стала поглаживать ему грудь и плечи. Потом заглянула глубоко в его глаза и призналась:

— Я люблю тебя, Брэндон, и не хочу жить без тебя. Простишь ли ты меня за то, что я была такой упрямой, глупой и запуганной?

Всей душой ему хотелось верить ей. Он смотрел на нее, ища правду.

И увидел в ее глазах любовь. Любовь к… нему.

Его охватила настоящая радость. И эта радость прогнала боль, с которой он жил последние дни. Недели. Годы.

— Ты не хочешь ничего сказать? — тихо спросила Джил.

Он обхватил ее за талию и притянул ближе, чтобы прошептать на ухо:

— У меня нет слов.

Она отстранилась и с беспокойством посмотрела на него.

— Я боялась, что ты не простишь меня, поскольку я по-идиотски вела себя раньше.