Проходит месяц. Весна уже ушла, отцвела пустыня, в тугаях воцарилось жаркое лето. Теперь муравьи владеют отличной тлевой колонией на стволике ивы. Ее окружили кольцом рослые сторожа, а маленькие тщедушные доильщики собирают сладкие выделения. Мне захотелось сфотографировать компанию толстых тлей в окружении почетного караула, но осуществить затею не так-то просто. Ретивые «скотоводы» заметили фотоаппарат, тотчас направили в его сторону кончики животиков, и я, оберегая объектив от брызг кислоты, меняю тактику. Поспешно срезаю кусочек коры с частью колонии и кладу на самое оживленное место муравейника. Как всегда незнакомый предмет вызывает любопытство, волнение. Возле тлей суматоха, но недолго. Вскоре кусочек коры окружает плотным кольцом верная охрана. Муравьи не сходят с места, не сводят глаз со своих подопечных тлюшек, гладят их усиками. Иногда кто-либо из охраны отлучается, но его места сразу занимает другой муравей. Кто установил это дежурство, зачем оно в самом центре муравейника? Видимо, какова бы ни была обстановка, раз есть тли, их полагается охранять.

Проходит несколько часов. Среди тлей смятение: в коре исчез сок, нечем питаться. Кусочек коры сперва покидают самые большие, потом и поменьше тли. Но некоторые упрямы и не желают никуда отлучаться. Таких немало, целая кучка. Но с ними творится что-то неладное. Среди тлей появляются странные серенькие тельца. Да это личинки мух-сирфид — злейших врагов тлей! С каждым часом они все крупней и крупней. Зато тлей все меньше. Муравьи же по-прежнему их сторожат, не подозревая о творящемся на их глазах разбое. Иногда они поколачивают усиками личинок сирфид, так же как и своих кормилиц — «коровушек»… Может быть, бдительную охрану берут сомнения? Но приподняв заостренную и подвижную переднюю часть тела с поедаемой тлей и размахивая ею из стороны в сторону, личинка-обжора задает несколько тумаков любознательному стражнику. Тот проворно отступает на почтительное расстояние…

На второй день кусочек коры совсем засох, скрутился трубочкой, от тлей остались одни шкурки. Среди остатков этого пиршества голодные, в окружении все той же охраны, личинки сирфид. Когда к личинке-хищнице подступает кто-либо из охраны, она, схватив шкурку тли, размахивает ею перед «бдительным» муравьем, как бы доказывая свое право на попечение и охрану. Видимо, для муравья этого достаточно для продолжения охраны давно уже не существующего стада…

Постепенно, одна за другой, расползаются и личинки сирфид. Кусочек коры пустеет, охране нечего делать и она тоже исчезает. Но как личинки мух ловко обманывают бдительных сторожей! А еще говорят, что муравей умен. Впрочем, ум и глупость нередко сопутствуют друг другу!

Спрятанные рубашки

У рыжего лесного муравья, как только няньки начинают выбрасывать рубашки от куколок, происходят вечные недоразумения. Охотники и разведчики, наткнувшись возле жилища на остатки куколочных оболочек и уловив в них родной запах, не пытаются разобраться, в чем дело, и волокут их обратно в муравейник, причиняя излишние хлопоты и себе и нянькам. Много дней происходит это нелепое соревнование нянек и охотников: первые без устали выбрасывают рубашки, вторые упрямо заносят назад. Наконец, приходит время, когда рубашки то ли теряют родной запах, то ли охотники уразумевают, в чем дело, и бесцельный спор прекращается.

С южного склона хребта Алтын-Эмель видна вся обширная пустыня, ограниченная с юга красно-черными горами Катутау и Калкан. В небольшом распадке, среди выгоревшей от солнца растительности, полоска ярко-зеленой травы с обеих сторон прозрачного ручейка. В одном месте зеленой полоски среди зарослей мяты возле кустика таволги приютился муравейник формика пратензис. От него идут кверху тропинки на охотничьи угодья.

Возле муравейника лежат камни.