Пациентка снова закашляла, но после сигареты дело уже пошло легче. Жека, вернувшийся в палату, тоже принял участие в смехотерапии как средстве борьбы с застойными явлениями с легких:

- Врач говорит другу, навестившему больного, что тот совсем плох, но при нем нужно выглядеть повеселее. "Ну что? - весело говорит приятель, входя в палату. - Умираем?"

Алла уже дышала свободно и тоже поддержала тему:

- Врач слушает пациента: "Дышите! Не дышите! Дышите! Не дышите! Не дышите! Не дышите!.. Выносите! Следующий!"

- Ну вот, - удовлетворенно произнес Валерий Петрович. - Жить будете, Аллочка, причем, долго и хорошо.

- "Что сказал покойный Иванов?" - "Приказал долго жить".

- Регинка, приезжай ко мне после работы. Такая сногсшибательная новость, что могу сообщить только при личной встрече. - Нора замолчала, подумав: "А вдруг менты поставили мой телефон на прослушку?"

- Хорошо, буду у тебя в семь.

Когда Регина вошла в квартиру подруги, та заговорщицки подмигнула и потащила её на лоджию. Плотно прикрыв дверь, Нора сказала:

- Надеюсь, лоджию не оснастили подслушивающей аппаратурой.

- А что? Есть основания думать, что тебя подслушивают?

- Нет, но в нашем положении, сама понимаешь...

- Ладно, говори, что за сногсшибательная новость.

- Сегодня прокатилась в банк - теперь езжу туда сама, чтобы бухгалтерша не совала нос в наш опустошенный счет, - понизив голос, сообщила Нора. - Угадай, что я обнаружила?

- Пришли ещё деньги? - догадалась Регина.

- Ага. Два лимона зеленых.

Утром Валерий Петрович заехал в клинику проведать Аллу и, как и обещал, заставил её встать.

- Не бойтесь, моя сладкая, опирайтесь вначале на мою руку, потом обхватите меня за талию, точнее, за то место, где она теоретически должна быть, я вас поддержу, и мы с вами, как два дистрофика, к вечеру дойдем до двери палаты.

- Ой, у меня сейчас все кишки вывалятся, - смеясь и держась здоровой рукой за послеоперационный шов, сказала она.

- Ничего страшного, Дашенька успеет их подхватить, а потом мы обратно затолкаем все ваше хозяйство.

Медсестра туго перевязала низ Аллиного живота плотно свернутой пеленкой, и ей сразу стало легче. Кишечник уже не давил на место послеоперационного разреза, и было не страшно, что шов лопнет. Обняв друг друга за талию, они с профессором сделали пару шагов. Алла непроизвольно согнулась почти в "г"образную позу, а Валерий Петрович подбодрил её байкой:

- "Больная, ну как вы идете? Вам больничный нужен? А ну-ка немедленно примите подобающий вид: согнитесь, выражение лица умирающее, изо рта энергичный стон, но при этом голос очень жалобный!"

Пациентка рассмеялась и выпрямилась. Оказалось, что нет большой разницы, как идти - прямо или в полусогнутом состоянии. Так они с профессором добрели до двери палаты, вышли в коридор, и каждый шаг давался Алле все легче и легче. Навстречу попадались пациентки, расцветающие при виде обожаемого доктора улыбками, а он кивал, попутно развлекая спутницу:

- "Мы женаты уже пять лет, но у нас нет детей", - жалуется муж пациентки. Гинеколог: "Но я же советовал вашей жене поехать на лечение в санаторий!" - "Да ездили мы, все лето там провели". - "А вот вас я туда не посылал!"

- Валерий Петрович, теперь вы можете сказать мне правду - у меня и в самом деле есть шанс стать матерью?

- Разумеется, Аллочка. - Профессор уже был серьезен. - Опухоль препятствовала зачатию, а даже если бы оно произошло, вас ожидал выкидыш с угрозой профузного кровотечения. Так что вы сидели на бомбе с зажженным фитилем.

- Спасибо за все, Валерий Петрович.

- Не за что, моя лапонька. Для меня нет лучшей награды, чем видеть улыбку на лице женщины. Потому и избрал такую профессию.