Алла пообщалась с любимыми зверями и разгуливала по квартире, раздумывая, чем бы сейчас заняться. Дверь кабинета она заперла на ключ, а перед этим сказала в пространство:

- Пессимизм - это безволие, оптимизм - воля. Прочь печаль и уныние! Даже в грусти можно найти позитивный радикал - это проверка оптимизма на прочность.

Перс и Деми, как всегда, сопровождали её, а пуделиха даже попыталась подвывать, когда Алла запела песню собственного сочинения:

Твоя улыбка во мне песней отзовется,

И мое сердце в унисон с твоим забьется.

Верь, милый, песне моей,

Я мечта твоих дней и ночей.

Просто быть бы с тобой

Летним днем и осенней порой.

Вдруг упасть бы в ладонь

Будто с неба звездой

И быть вечно с тобой71.

Деми сидела на попе и, задрав кверху милую серую мордочку, над которой короной вились черные кудряшки, очень забавно подвывала в унисон тоненьким щенячьим голоском.

- Отлично поешь, малышка, - похвалила её хозяйка. - Классный у нас получился дуэт. Можем даже выйти на улицу, бросить шапку оземь и насшибать деньжат за свое высокое искусство.

В субботу с утра экономка согласовала с хозяйкой меню назначенного на вечер ужина и приступила к вахте у плиты, а Алла решила повидаться с Ириной Кузнецовой. Та ежедневно навещала её в больнице, но в палате обычно толпились посетители - не поговоришь.

Поболтав с подругой, Алла уже собралась было уходить, и тут раздался звонок в дверь. Хозяйка пошла открывать, и через пару минут в комнату вошли Регина с Норой. Алла расцеловалась с Региной, а потом перевела взгляд на вторую гостью.

- Моя подруга Нора, - представила её девушка. - А это Алла, верная боевая подруга хорошим людям, о которой я тебе неоднократно говорила, пояснила она своей спутнице.

Беременность изменила её внешность, но Алла сразу узнала в ней девушку, сидевшую на подлокотнике кресла Семена Воропаева, и сейчас воззрилась на гостью в недоумении. Обсуждая с "самаритянками" любовницу Воропаева, она почему-то не ассоциировала её с девицей, оказавшейся свидетельницей мистификации.

Нора тоже смотрела на неё во все глаза, силясь припомнить, где они виделись.

Наконец верная боевая подруга решила прояснить ситуацию:

- Не тужься, тогда я выглядела по-другому. Помнишь, к директору вашего магазина пришла четверка налоговиков?

- Так это были вы? - изумилась девушка.

- Я, - подтвердила Алла. - Что - не похожа?

- Вы тогда были совсем другой.

- Маленький маскарад.

- Вы в налоговой работаете?

- Никакого отношения к ней не имею.

Нора все ещё недоумевала.

- Чую, нам есть о чем поговорить. - Алла села первой и дождалась, пока рассядутся остальные. - От Ирины нам таиться ни к чему, ей известны многие тайны, но она умеет их хранить. - Гостья заговорщицки подмигнула подруге и с симпатией улыбнулась ей. Потом повернулась к гостье и спросила: - А ты, Нора, та самая разлучница, каковой тебя считает Люба, бывшая жена Семена?

- Когда мы с Семеном познакомились, он не говорил, что женат. В магазине я в то время не бывала, фамилии у них разные, а мама всегда называла свою компаньонку Любой Шаховой. Мне и в голову не пришло, что она супруга Семена Воропаева.

- А ему было известно, что ты дочь его компаньонки Людмилы Овсянкиной?

- Да, но от меня он это скрыл. Мы с подругой выяснили, что Семен тот ещё подлец.

- Я тоже была его любовницей, - призналась Регина.

- И, пользуясь этим, Воропаев поимел с "Атланта" полтора миллиона зелени?

- От меня он это утаил. Мама случайно обмолвилась, что Семен получил кредит.

- Почему же ты мне все не рассказала?

Регина опустила голову и тихо призналась:

- Мне было стыдно...

- Который уж раз убеждаюсь, что скрытность моих подруг до добра не доводит.