Но, невероятно, люди сделали именно это. О, остались чисто формальные полёты на низкую околопланетную орбиту, но это и всё.

Да, были новые несчастья — одно из них на пути к Луне, хотя тогда обошлось без жертв; и другое, когда три человека погибли из-за разгерметизации своего корабля во время входа в атмосферу. Но эти трое были из другой страны под названием «Россия», и эта страна продолжила свою космическую программу, не задержавшись ни на единый крыломах. Однако вскоре её экономика рухнула — и вполне объяснимо. Ведь эта раса до сих пор не овладела контролируемым термоядерным синтезом; незадолго до окончательного упадка России случилась даже страшная, жуткая катастрофа на одной из её энергетических станций, работающей на реакциях деления.

И всё же падение России сыграло положительную роль. Не то чтобы в её основе лежало что-то непоправимо злобное, насколько я вообще мог судить — в принципе, она отстаивала ценности, присущие всем известным цивилизованным расам. Однако её соперничество со страной, первой запустившей пилотируемый корабль к Луне, привело к невероятной эскалации производства ядерного оружия. Казалось, что теперь, наконец, они оставят это безумие… и если ценой этого был упадок космических исследований, то, возможно — лишь возможно — что дело того стоило.

Я пребывал в растерянности. Я уже провёл здесь гораздо дольше, чем планировал — и всё ещё не отправил отчёт. Не то чтобы я так уж стремился вернуться домой — мой выводок повзрослел уже давным-давно — однако я старел; мои истёртые чешуйки утрачивали гибкость и уже начинали отливать синевой. Однако я всё ещё не знал, что скажу дома.

Так что я снова влез в своё гнездо-криостат. Я решил, что велю компьютеру разбудить меня через наш большой год — время, примерно равное двенадцати годам Земли. Интересно, что я обнаружу, когда проснусь…

Я обнаружил полнейшее безумие. Две соседние страны угрожают друг другу ядерным оружием; третья объявила о том, что тоже его разрабатывает; за четвёртой пристально наблюдают, пытаясь понять, если такое оружие у неё. А пятая — та, что явилась на Луну от имени всего человечества — заявляет, что не исключает возможности первого ядерного удара.

И ни у кого нет управляемого термоядерного синтеза. И никто не вернулся на Луну.

Вскоре после того, как я проснулся, случилась новая трагедия: семь человек на борту орбитального корабля под названием «Колумбия» — имя, использованное повторно, имя, которое я уже слышал — его носил командный модуль, остававшийся на орбите вокруг Луны, пока посадочный модуль опускался на её поверхность. «Колумбия» развалилась на части во время входа в атмосферу. Мои дорсальные гребни опали, когти плотно сжались. Я не был так опечален с того дня, как один из моего выводка упал с неба и погиб.

Конечно, мой компьютер продолжал следить за передачами с планеты и подготовил для меня сводку того, как люди на это отреагировали.

Меня охватил ужас.

Они говорили, что запускать человека в космос слишком опасно, что жертвы слишком многочисленны, что человек в космосе не может делать ничего такого, чего машины не могли бы делать лучше.

И это я слышу от расы, которая из своего экваториального местообитания распространилась пешком — пешком! — по всей своей планете; механические приспособления, дающие им способность летать, появились у них совсем недавно.

Но сейчас они могут летать. Могут взмыть в небеса. Отправиться к иным мирам!

Но в космосе, говорили они, нет никакой надобности в человеческом разуме, никакой нужды в присутствии мыслящих существ, способных принимать решения, чувствовать, воспринимать действительность.