|
Я так и сделал. На несколько часов. Это было восхитительно. Глава СОРОК ШЕСТАЯ Я проснулся, укрытый двумя ватными спальниками и неисчислимым множеством одеял. Было утро. Лавку-рундук «Жучка-Плавунца» разложили и превратили в довольно удобную кушетку. В противоположном конце рубки горел керосиновый обогреватель. Не могу сказать, чтобы от него приятно пахло, зато в рубке даже запотели от тепла иллюминаторы. Я просыпался медленно. У меня болели все до одного мускулы, суставы и члены. Похмелье после боя оказалось ни на градус не слабее, чем я ожидал. Я попытался напомнить себе, что с учетом всех обстоятельств, справляться с этой конкретной проблемой мне должно быть просто приятно. Не могу сказать, чтобы мне это удалось особенно хорошо. Я охал, ругался про себя, и в конце концов заставил-таки себя сесть и выбраться из-под одеял. Я доплелся до крошечного туалета — хотя на кораблях он по какой-то дурацкой причине называется, кажется, «гальюн», — а когда полуживым трупом выбрался обратно, в рубку с палубы скользнул Томас. Он прятал в карман свой мобильник, и выражение лица у него было серьезным. — Гарри, — произнес он. — Как дела? Я посоветовал ему, что он может сделать со своими репродуктивными органами. Он заломил бровь. — Лучше, чем я ожидал. Я хмыкнул. — Спасибо, — добавил я, подумав. Он фыркнул. У нас всегда так. — Пошли. У меня в машине для тебя кофе. — Я отпишу тебе все свое имущество в завещании. — Супер. В следующий раз оставлю тебя в воде. Я со стоном натянул ветровку. — Почти жалею, что ты этого не сделал. Монета? Меч? — Надежно спрятаны внизу. Хочешь их забрать? Я мотнул головой. — Подержи их пока здесь. Прихрамывая на больную ногу, я доплелся следом за ним до пикапа. Только тут я заметил, что кто-то умыл меня, перевязал раненую ногу и заклеил пластырем кучу царапин и ссадин, которые я даже не помнил, как и где получил. Одет я тоже был во все свежее. Томас. Он не обмолвился об этом ни словом. Я тоже. Мы же братья. Мы забрались в слегка помятый «Хаммер», и я первым делом схватил бумажную чашку кофе, поджидавшую меня рядом с коричневым бумажным пакетом. Я насыпал в кофе побольше сахара и сухих сливок и, почти не размешав, отпил глоток. Потом заглянул в мешок. Пончик. Я набросился на него. Томас завел мотор, но застыл и уставился на пончик. — Эй, — сказал он. — Откуда, черт подери, это взялось? Я откусил еще кусок. Настоящий пончик. Румяный. Хорошо посыпанный сахарной пудрой. Еще теплый. И кофе запить его у меня тоже имелся. Райское наслаждение. Я одарил брата загадочным взглядом и откусил еще кусок. — Господи, — буркнул он, трогая машину с места. — Ты ведь не снисходишь до объяснения всяких мелочей, нет? — Это как наркотик, — пробормотал я, набив рот счастьем. Я как мог наслаждался пончиком, позволив ему занять все мои ощущения без остатка. Только разделавшись с ним, когда кофе начал оказывать действие на мои мыслительные способности, я сообразил, почему это доставило мне столько удовольствия. Все шло к тому, что это последние приятные ощущения, отведенные мне на несколько следующих часов, если не дней. Томас не сказал мне ни слова о том, куда мы едем — или как вообще обстоят дела после событий минувшей ночи. Строгер-билдинг, новое больничное здание, сменившее старую больницу графства Кук на посту главного медицинского центра Чикаго, расположено всего в нескольких ярдах от старого комплекса зданий. Оно слегка напоминает замок. Стоит чуть прищурить взгляд, и легко представить себе зубцы на стенах, и башни, и бастионы — этакую средневековую цитадель, защищающую граждан Чикаго от чумы и мора. |
